Мой Темный Квартет (СИ)

Когда Лекс открыла глаза, вокруг был свет, только свет, чистый, невинный, непорочный. Она огляделась и опустила глаза, глядя на себя: она была словно одета в мраморно-белый костюм, плотно облегающий ее тело. Создавалось впечатление, что она полностью обнажена, хотя именно так она себя и чувствовала — хрупкая, открытая, девственно-невинная. Она коснулась своих черных волос, мягкой кожи, тела, юного и свежего, словно не было всех этих лет, всего этого времени, старости …

- Лекс .., – послышался тихий шелест за спиной. Обернувшись, девушка увидела Алана и Айзека, таких же нагих и чистых, но не было и намека на смущение: она слишком сильно любила, слишком долго скучала.

- Мальчики .., – сорвалось с ее губ, и она бросилась вперед, обхватывая их руками и прижимаясь к ним всем телом, – мальчики … мальчики мои .., – шептала она, целуя их нежные лица, ловя губами их улыбки, пока их крепкие, надежные руки обнимали ее, – я … я так скучала … А вы, – она лукаво посмотрела на них, – вы все это время были тут, вместе?

- Как-то так вышло, – кивнул Айзек, сверкая белозубой улыбкой, – кокнулись и оп! – уже тут, рядышком. А .., – он помолчал, кусая губы, – как там мои … ?

- Все с ними отлично. Линдси написала книгу, Томас и Джеймс исколесили весь мир. А Чак передал вам привет, – она окинула обоих многозначительным взглядом.

- Да, – нежно усмехнулся Алан, почесав подбородок, – наш самый живучий товарищ...

- Он очень скучает …

- Мы знаем, Ли, знаем .., – они помолчали, не зная, радоваться ли им или грустить. Смерть показалась им не такой уж и страшной, как они думали, но в то же время было бы легче, если бы они вместе были. Правда, можно ли желать другу смерти? – Бред какой-то …

- Я запуталась, – призналась Лекс, тряхнув волосами, – не знаю, что сказать …

- Может, «привет»? – послышалось из-за спины, и друзья, обернувшись, увидели широко ухмыляющегося Брайана, положившего руки на бедра. Девушка ошарашенно приоткрыла рот, задохнувшись от его красоты: чистейшая бледная кожа, блестящие угли глаз, иссиня-черные лохматые волосы, стоящие торчком, мускулистое тело. Он словно сошел со страниц их памяти, такой же молодой и уверенный, как раньше.

- А вот и ты, – фыркнул Хандерсон, улыбаясь, – мы уж заждались.

- Да иди ты уже к нему, – ухмыльнулся Айзек, подталкивая девушку вперед. Она же, на негнущихся ногах, подошла к нему и положила руки ему на грудь, не в силах наглядеться на него.

- Ну привет, принцесса, – улыбнулся тот, обнимая ее, – соскучилась?

- Больше жизни .., – отозвалась та, едва шевеля губами. Она уткнулась носом в его грудь, вдыхая его знакомый и такой родной запах. Как хорошо …

- Ну вот и все, как бы .., – протянул Макклаймен, почесав в затылке.

- Все хорошо, Айз, – улыбнулась Лекс, поворачиваясь к ним, сияя счастливыми глазами, – все хорошо.

- Эй, котенок, – вдруг обратился к ней Брайан, поворачивая ее лицо к себе, – я люблю тебя, – брюнетка замерла, боясь дышать. Она ослышалась? Ей померещилось? Она спит? – слышишь? Я. Люблю. Тебя. Алексис, – твердо повторил брюнет, сжимая ее плечи, глядя ей в глаза.

- А я люблю тебя, – дрожащим от волнения голосом отозвалась она, целуя его, – люблю, люблю, люблю!

- Нам, наверное, пора, – нехотя прервал их счастливый донельзя Алан, широко улыбаясь. Все четверо повернулись в сторону яркого, слепящего их света. Они улыбнулись, переглянувшись, и взялись за руки, глядя вперед. Ведь, когда все вместе, идти хочется только вперед.

- Алексис! Вставай немедленно! Ты и так уже опаздываешь, – громкий крик матери ворвался в разноцветную дымка сна, и я резко открыла глаза. Синий, голубой, желтый. Тысячи потерянных цветов замелькали перед глазами. И шум. Дикий шум с улицы. Да что там, черт возьми, происходит? Вскакиваю и замираю, почувствовав под ногами невероятно мягкий коврик. Что он тут делает? Оглядываясь по сторонам, я подхожу к окну и слегка отодвигаю легкую воздушную занавеску... Как высоко! Этаж двадцатый, не меньше. “Двадцать третий”, подсказывает подсознание. Но как?.. Громкий стук каблуков, и в комнату врывается мама. На ней лиловое платье-футляр, туфли на толстом каблуке, темные волосы собраны в аккуратный, замысловатый пучок, на лице – как всегда тонна макияжа, как случается каждый раз, когда она собирается на свидание, – Алексис Сидней Маллейн! Уже восемь часов, а ты еще не одета! Я не собираюсь ждать тебя вечно! Немедленно оделась! – ошарашенно пялюсь на нее, не понимая, что она несет, – что ты застыла, как амеба? Одевайся, я сказала!, – и грохоча каблуками, она вышла из комнаты. А я действительно застыла как одноклеточное, стараясь сложить факты. Потом метнулась к двери:

- Мам!

- Что?, – послышался ее голос где-то издалека.

- Какое сегодня число?

- Тьфу-ты, – выругалась она, – третье сентября, солнышко. Первый день в колледже. Спать надо меньше...