Мой темный Ромео

Она извивалась и стонала подо мной, мертвой хваткой обхватив ногами мой череп, чтобы я никуда не ушел. Потребуются три армии и целый апокалипсис, чтобы оттолкнуть меня.

Даллас Коста была изобразительным искусством. Я хотел запечатлеть ее в этот момент и возвращаться к этой сцене всякий раз, когда желание сожрать ее поднимало свою уродливую голову.

Она была так отзывчива. Ее переполняло неподдельное волнение. В ее реакции на меня не было ничего заранее продуманного или рассчитанного. Она была безжалостно честна.

Честной, когда она сказала мне, как сильно она меня ненавидит всем, что у нее есть.

И честной, когда я заставил ее рассыпаться на части своим языком и пальцами.

Больше всего она отличалась от Морган, которая отпускала себя и срывалась на мой язык, только когда была пьяна, что случалось намного чаще, чем следует в состоянии опьянения.

Безжалостная, расчетливая Морган больше заботилась о том, чтобы хорошо выглядеть во время секса, чем о том, чтобы получить удовольствие от самого процесса.

— Да. Да! Я кончаю!

Моя маленькая неприрученная порнозвезда так сильно толкнула меня между ног, что мой уровень кислорода резко упал. Она сжала мои пальцы сквозь свои трусики, пока оргазм прокатывался по ней волнами.

Поток тепла пропитал хлопок. Я целовал ее сквозь ткань снова и снова, зная, что завтра все вернется на свои места – мои границы, мои пределы, мои комплексы, мои демоны.

— Могу я вернуть услугу? — Даллас приподнялась. — Но не через твои трусы. Мужские трусы всегда пахнут старым сыром, который несколько дней пролежал в кастрюле. Я знаю, потому что всякий раз, когда моя домработница уезжала в отпуск, мы все по очереди стирали. И, ну, я действительно не должна говорить, но папа...

Не желая, чтобы момент был испорчен разговором о нижнем белье ее отца, я подался вперед, закрывая ее умный рот поцелуем, который на вкус был как ее сладкая киска.

Сначала она поджала губы и скривилась, не зная, что думает о собственном вкусе.

Но когда я провел кончиком своего твердого члена по ее щели через нашу одежду, она пришла в ярость и поцеловала меня в ответ, засунув язык так глубоко мне в горло, что я подумал, что она выудит мой ужин.

— Да, — она извивалась напротив меня. — Пожалуйста, сэр, можно мне еще?

Она цитировала Оливера Твиста, пока ее трахали.

Действительно, женщина была уникальной.

Зная, что это идиотизм, опасность и сумасшествие, я вставил кончик в ее щель. Она была тугая, еще туже, сквозь изодранный, растянутый хлопок ее испорченных трусиков, но влажная и гладкая, готовая к тому, что грядет.

Ощущение, какой теплой и тугой она себя чувствовала, полностью сломило меня. Я толкался сильнее и глубже, входя в нее через наше нижнее белье, медленно трахая ее, и между нами была только тонкая ткань.

Я оторвал свой рот от ее рта, глаза прикованы к моему члену каждый раз, когда он погружался в нее. Я едва мог поместиться внутри, настолько она была тесной.

Это был, безусловно, лучший трах, который у меня когда-либо был.

Она задыхалась. 

— Это то, что люди называют «сухой трах»?

Нет.

Ничто в этом не было сухим. Я фактически трахал ее через нижнее белье.

Вот только объяснять ей, что это полноценный секс с побочным порядком моих проблем, не входило в мои планы на сегодняшний вечер. Или когда-либо.

— Конечно.

Каждый толчок приближал меня к кульминации.

От медленных, контролируемых, дразнящих толчков, призванных свести ее с ума от желания, я быстро перешел к отрывистым, маниакальным, требующим-быть-внутри-этой-женщины погружениям. Мужчина так жаждал человеческой связи, ласки, удовлетворения плотских потребностей.

У меня закружилась голова. Я принял во внимание возможность того, что Даллас не сможет кончить через проникновение. Это просто ставило ее в один ряд с большинством женщин на планете Земля.

Но она тряслась, царапалась и тянулась ко мне, выглядя готовой к кульминации. Ее сиськи подпрыгивали и тряслись каждый раз, когда я врезался в нее.

Ее рот открылся в благоговении, вероятно, потому, что этот оргазм отличался от первых двух. Более глубокий и жестокий.

Она вцепилась в лацканы моей рубашки, уткнувшись лицом в мое. 

— Сними нижнее белье, — она встретила мой толчок и застонала, когда моя головка выглянула из прорези моих боксеров. — Я хочу, чтобы ты вошел в меня. Я хочу чувствовать тебя.

Я был примерно в двух секундах от выполнения ее требования. К счастью, моя логика ухватилась за руль, за который как-то этим вечером ухватился мой член, и пустила ситуацию под откос от полномасштабного бедствия.

Мне удалось дождаться, пока она кончит, едва-едва, прежде чем вынуть, перевернуть ее на живот и начать дрочить.

Я целился в ее голую задницу, но каким-то образом попал ей в волосы. Неважно. У нее было достаточно времени, чтобы помыть их. Ее планы были не слишком насыщенными.

Даллас упала на подушки с кривоватой ухмылкой на лице.

— Это официальное заявление, — она притянула меня к себе и осыпала мое лицо влажными, неряшливыми поцелуями, еще раз напомнив мне, что разница между ней и щенком действительно незначительна. — Секс – мой новый любимый вид спорта.