Мой Террорист (СИ)

Больница, в которой лежит Женька, самая обычная, районная. Его сюда привезли на «скорой» и пока что не разрешают никуда перевозить, слишком еще слаб. В отделении токсикологии в коридоре старый залатаный линолеум, пошарпанные крашеные стены. Все примерно как там, где лежала мама. Те же запахи: лекарств, невкусной казенной еды, хлорки, еще какие-то, не могу их идентифицировать, но они вызывают мысли о физической немощи и страданиях. В маленькой рекреации, рядом с которой Женькина палата, ни комнатных растений, ни телевизора. Лишь несколько таких же залатаных как линолеум дерматиновых жестких диванчиков и такой же пошарпанный как стены холодильник. Какие же они все-таки убогие, наши обычные районные больницы. И это в Москве, даже думать не хочу, какие они в провинции. На одном из диванчиков сидит какой-то понурый дядька. Тоже чей-то посетитель.

Дверь палаты открыта настежь, заглядываю. Койка Джеки в середине. Кажется, он сейчас спит. С одной стороны кровати – штатив капельницы, прихваченная пластырем иголка уходит в сгиб локтя. С другой стороны на стуле – Фил. Локти уперты в колени, в руках, прижатых ко лбу – Женькина ладонь. В палате еще пятеро больных, но никто не обращает на них внимания. Здесь всем плохо и всем ни до кого. Беда всех уравнивает, и геев, и натуралов. С минуту смотрю на них, потом решаюсь пройти. Здороваюсь с Филом:

- Привет. Ну как он?

- Привет. Сейчас вроде бы ничего.

- Спасибо, что позвонил.

- Не за что.

- Сам-то как узнал? Неужели его родители сказали?

Фил зло усмехается:

- Как же, дождешься от них. Ты бы слышал, как его папаша на меня здесь орал. Просто торчал в машине недалеко от их дома. Планы, блядь, строил, как бы его вытащить… А он в это время… В общем, видел, как его на «скорой» увозили. Поехал следом.

- И его отец разрешил тебе здесь остаться?

- Да ни фига. Пока Женьку откачивали, всем на все плевать было, и родителям и мне. Зато потом чуть с лестницы меня не спустили. Но Джеки к тому времени уже очухался и такую истерику закатил, что им пришлось меня терпеть. Да насрать, что они там думают и чего хотят, главное, чтобы с этим дурнем все в порядке было.

- У тебя-то дома как? Твои знали?

Он опять усмехается. На этот раз как-то криво.

- Как? Плохо. Не знали, конечно. Для них это тоже было большим сюрпризом. Я же раньше никогда… Все как у всех. У меня даже, можно сказать, невеста есть.

Вот это новость.

- А Джек знает? Про невесту?

- Нет. Да там и знать-то нечего. На самом деле, никакая не невеста, просто родители давно дружат семьями. И давно мечтают нас окрутить.

- Бедняга. С девчонкой тоже, наверное, проблемы будут?

Фил машет рукой.

- Да нет, тут все в порядке. «Невеста» как раз в курсе. Она вообще нормальная девка, с детства с ней дружим. Действительно дружим, без всяких. Да и с родителями, думаю, как-нибудь договорюсь, они у меня все-таки не такие придурки, как эти. Сволочи… Что они с ним сделали… Орали, оскорбляли по всякому. Этот козел его даже ударил несколько раз. Ты бы слышал, как он рыдал в трубку… Потом и телефон отобрали, гады…

На лице Фила такая ненависть. Голос просто трясется от злости. Надо как-то успокоить. Хотя я его понимаю.

- Фил, тише, Джеки разбудишь. Что думаешь дальше делать?

Он послушно понижает голос:

- Что буду делать? Пусть только выпишут, заберу его. Увезу нахрен отсюда, вообще из Раши.

- Куда?

- Да какая разница? Лишь бы от этих уродов подальше.

- А потом? Жить на что будете?

- Устроюсь работать. Может, какой-нибудь маленький бизнес заведу. Например, кафе открою. Или магазинчик. У меня есть свои деньги, дедово наследство. Не очень большие, но все-таки.

Смотрю на Женькиного парня с уважением. Действительно, умный, сильный, надежный. И верный. Все, как Джеки и говорил. Даже немного завидно.

Джеки, наконец, просыпается. Меня он пока не замечает, сразу находит глазами Фила. Бедный Женька, такой бледный, измученный, похудел, кажется, кило на десять, хотя куда ему дальше. Он сейчас, разумеется, без своих синих линз, но его взгляд, встретившись с взглядом любимого, так вспыхивает и так сияет, что разница почти не заметна. Фил тут же склоняется над ним, поправляет волосы на лбу, спрашивает, как он, не больно ли проткнутую иглой руку, не принести ли попить, что-то ласково шепчет на ухо. Тихонько выхожу в коридор. Немного попозже зайду.

В коридоре меня неожиданно окликают:

- Антон!

С удивлением оборачиваюсь. Кто бы? Женькин отец. Тот самый унылый дядька на кресле. Подхожу, здороваюсь. Тоже паршиво выглядит, можно даже сказать, что на нем лица нет.

- Антон, ну как он там?

Странно, что он спрашивает об этом меня. Мое удивление, наверное, заметно, потому что он опять поникает и неловко бормочет:

- Представляешь, не хочет нас с матерью видеть… Вообще не подпускает, сразу истерика начинается. Врач уже ушел, дежурного не найдешь, сестру тоже…

- Фил говорит, вроде бы, ничего.

- Фил!

Лицо Женькиного отца тоже просто перекашивает от ненависти, он сразу как-то подбирается, становится жестким, твердым.

- Антон, скажи, ну чего ему не хватало?! Зачем ему этот?! Почему вообще это все?!! Позор-то какой…