Мой тесть Леонид Брежнев

Очень часто помогал нам КГБ, и я считаю, что между КГБ и МВД должно быть полное взаимодействие, честное и открытое. А награды уже потом можно будет разделить — кому больше, кому меньше. Если вся служба органов КГБ и МВД направлена на безопасность народа, то эту цель можно, по-моему, только приветствовать. Кстати, Щелоков никогда не представлял сотрудников МВД к боевым орденам и медалям без согласования с отделом адм. органов ЦК. Таких прав у него не было. И награждались у нас не только генералы, а прежде всего — милиционеры, сержанты и офицеры. Да и генерал, ведь это тот же вчерашний солдат, который прошел в МВД по всем должностным ступенькам. Правильно говорил известный писатель — генералами не рождаются.

Многие читатели помнят, наверное, нашумевшую статью в «Огоньке» о том, как на станции метро «Ждановская» в Москве пьяные милиционеры зверски убили одного из пассажиров, майора КГБ. Этот трагический случай действительно имел место. Преступники были найдены, мы ничего не скрывали, вопреки утверждениям того же «Огонька», информация тут же пошла в ЦК КПСС. Как только руководство министерства узнало, что эти милиционеры буквально зверски добивали майора КГБ, было принято решение передать следствие органам КГБ с соответствующим контролем со стороны Прокуратуры СССР. Повторяю, мы и не думали защищать «честь мундира».

К сожалению, такие случаи происходили в милиции время от времени. Как-то раз в одной из командировок я поздно ночью зашел в районный отдел милиции. Картина была такая: половина сотрудников, находящихся на дежурстве, что называется «лыко не вязали». Пришлось срочно наводить порядок. Пьянство и тогда процветало среди рядового состава милиционеров, не повальное, конечно, но все-таки — многочисленное. По всем этим инцидентам принимались самые строгие меры — вплоть до увольнения из органов и возбуждения уголовных дел. Пьяный милиционер — это ходячий преступник, вооруженный преступник; конечно, кадры рядового состава у нас оставляли желать лучшего, особенно среди милицейской молодежи; не все «посланцы» трудовых коллективов, приходившие на работу в органы по комсомольским путевкам, шли сюда именно работать. За громкой фразой, за иронично-добрым напутствием этих же самых коллективов скрывалось то, что все знали и так: «сплавляя» людей в милицию, трудовые коллективы, по существу, освобождались от разгильдяев, прогульщиков и пьяниц. Если внимательно посмотреть и проанализировать состав московской милиции, то ведь она (если опять же говорить о ее низовом аппарате) почти целиком и полностью состояла из «лимиты», как говорили в народе. Накануне демобилизации в части Московского военного округа выезжали наши кадровики — вербовщики и за какие-то «коврижки» — прописка, квартира — вербовали в Московскую краснознаменную милицию. Чаще всего у людей, которых они брали на работу, не было за душой по отношению к Москве и москвичам ничего святого. Они устраивались, прописывались, приобретали жилье, а после этого всеми правдами и неправдами старались сделать какой-нибудь некрасивый поступок, чтобы «вылететь» из органов. Дискредитировали себя, но и, конечно, в первую очередь — дискредитировали милицию. Конечно, мы набирали «лимиту» и «посланцев трудовых коллективов» не от хорошей жизни, другими словами — не хватало денег, в этом плане у нас не было как воздух необходимых нам государственных решений. Но самое главное, мы как огня чурались опыта западных стран, не изучали его, исходя из того, что «даже в области балета мы впереди планеты всей». Ох, как подводило нас это самомнение! Понять бы раньше, что нам не грех бы поучиться даже у своих идейных противников…

Члены коллегии не раз говорили Щелокову, что нам пора освобождаться от каких-то стереотипов, думать о будущем. Да он и без нас все понимал. Но ведь в Политбюро были такие люди, как Суслов, и он, наверное, просто не хотел рисковать.

Находясь уже здесь, в колонии, я дал интервью единственному журналу — «Театральная жизнь», его быстро перепечатали десятки разных изданий, известных мне и не известных, в том числе и новый, весьма солидный журнал «Родина». Здесь с комментарием к моему интервью выступил журналист Ю. Феофанов.