Мой учитель - инопланетянин

— Что здесь происходит? — взревел он, — Смит! Бамуик! Вы что, не в состоянии держать ребят под контролем?

— Они играют! — радовался мистер Бамуик. — Семь лет я ждал этой минуты!

— Прекратите! — вскричал Бликман.

— Нет! — воскликнул мистер Бамуик. — Не останавливайтесь! Дайте мне послушать!

Остановиться мы не могли. Мы были на гребне. Никогда мы еще не играли так хорошо! И Броксхольм рухнул на колени перед нами.

— Прекратите, — молил он. — Прекратите, прекратите!

Из аудитории высыпали взрослые и столпились вокруг нас.

— Что происходит? — кричали они. — В чем дело?

Мы дошли до финала. Я исполнила сложную трель, как никогда раньше. Мы продолжали наступать на Броксхольма, и вскоре духовой оркестр начальной школы Кентукки-Фоллс загнал инопланетянина в угол.

— Чего вы хотите? — взмолился он. Я не переставала играть, так как знала, что с помощью флейты я держу его в безвыходном положении. Но Майк выступил вперед.

— Снимите маску! — приказал он.

— Маску! — завопили остальные. — Снимите маску!

— Что угодно! — сдался Броксхольм. — Только прекратите этот шум!

— Сначала снимите маску! — орали оркестранты. Даже мистер Бликман понял, что с его любимым учителем творится что-то неладное.

Он молча ждал. Я опять пустила звонкую трель. Броксхольм схватился за голову и стал снимать с себя человеческое лицо. Сзади завизжали люди. Кто-то закричал:

— Что это? Что происходит?

— О, Господи! — крикнул кто-то еще. — Мистер Смит… он… он инопланетянин!

Глава двадцать первая ПРОЧЬ ИЗ ЭТОГО МИРА

Я думала, что все кончено, но ошиблась. Броксхольм все еще сидел, скорчившись у стены в двух футах от входной двери. Остальные стояли в десяти футах, с ужасом уставившись на него.

Вдруг дверь слева от Броксхольма распахнулась. Это был Питер. Должно быть, он выскочил через парадный вход и обежал вокруг школы.

— Броксхольм! — закричал он, — Сюда! Бегите!

Инопланетянин подпрыгнул и рванул с такой скоростью, будто на нем были ролики с ракетными двигателями. Как только он выскочил за дверь, Питер ее захлопнул.

Остальные тоже побежали следом. Тогда Броксхольм вытащил из кармана какую-то штуку, похожую на толстый карандаш. Он показал им на дверь, и та начала плавиться, намертво прирастая к косяку.

Я задрожала от ужаса. Он мог ткнуть этой штукой в меня, если бы захотел! Он мог расплавить флейту прямо у меня во рту!

«Может быть, старина Броксхольм вовсе не такой уж плохой?» — думала я, прижавшись лицом к окну и глядя, как инопланетянин и мой лучший друг исчезают в ночи.

«Мой лучший друг?» — удивилась я. Но потом поняла, что это правда. Питер в самом деле был моим лучшим другом.

А теперь он исчез. Кто-то вызвал полицию. Вскоре машины с мигалками заполонили двор, с хрустом разбрасывая щебень. Мама всплескивала руками и волновалась, не подхватила ли я какую-нибудь инопланетную болезнь.

Из-за крика и шума полицейским потребовалось некоторое время, чтобы разобраться в ситуации. Вскоре они посадили меня в патрульный автомобиль, и мы понеслись к дому Броксхольма.

Мы находились всего лишь в одном квартале от цели, когда раздался рев, сопровождаемый высоким свистом. И тогда эта штука… эта прекрасная огромная серебристая сфера с кольцом огней, вертящихся вокруг нее, поднялась в воздух.

— Остановите машину, — попросила я.

Не знаю почему, но они послушались… возможно, потому что корабль выглядел просто потрясающе. Я протиснулась мимо полицейского, сидевшего справа, и вышла на дорогу, глядя на столб багряного пламени, поднимающий инопланетный корабль в темноту ночи.

— До свидания, Питер, — прошептала я. — Счастливого тебе пути!

У меня было такое ощущение, будто что-то застряло в горле. Я смотрела, как корабль поднимается все выше и выше, исчезая среди мерцающих звезд.

Полицейские окружили дом на тот случай, если там остались еще инопланетяне. Когда они наконец решили, что опасаться нечего, я повела их к мисс Шварц.

Я боялась, что Броксхольм заберет ее с собой. Но когда мы поднялись на чердак, то обнаружили ее сидящей на полу и приговаривающей: «Никогда еще у меня так не болела голова!»

— Мисс Шварц! — закричала я и подбежала к ней. Она протянула мне руки, и я упала прямо в ее объятия. Мы обе так долго плакали, что, по-моему, очень смутили полицейских.

В остальной части дома было пусто, за исключением записки, которую Питер прикрепил к холодильнику. Он просил нас не беспокоиться и писал, что, возможно, когда-нибудь вернется.

Вот и все. Дела опять приходят в норму — во всяком случае, в то, что здесь считается нормой. Дункан пристает ко всем подряд. Майк и Стэйси восстановили свою репутацию ангелочков. (Хотя, сказать по правде, я не удивилась бы, если бы они решили еще немножко побезобразничать, хотя бы просто ради развлечения.)

Что касается меня, то все в полном порядке, за исключением тех минут, когда я играю на флейте. Тогда я вспоминаю о Питере.