Мой учитель Лис

Лис поправил щегольской цилиндр на голове и отважно прошёл прямиком к семье русских медведей. Лично меня ещё за десять шагов уложил бы на тротуар один запах их перегара вкупе с отрыжкой чеснока у самого младшего, но частный консультант Скотленд-Ярда, видимо, не был подвержен таким мелочным слабостям. По крайней мере, не здесь и не сейчас.

— О, дружище! Сколько лет, сколько зим?!

— Маманя, ко мне лиса… лис клеится, — начал было медвежонок, но отец отвесил ему воспитательный подзатыльник балалайкой.

— Подходит к тебе старшой, так и скажи: «Здравствуй, дядя!» А ты чего хотел, лисий сын?

— Да я живу здесь, — широко распахнул лапы мой учитель. — Рад хоть кого из своих повидать! Сам-то ужо сколько лет не был на родной Брянщине, Смоленщине, Псковщине!

— Ох, да вы шутите, поди, — засмущалась медведица, кокетливо покачивая подолом мешковатого платья в стиле sarafan. — Такой весь из себя… быть не может!

— Эх, развернись, душа, нараспашку! — Лис вырвал балалайку у могучего медведя. — Балалаить не могу, пальцы сами гнутся, от любви к родной Расее мне б не задохнуться-а!

И совершенно профессионально исполнил что-то очень зажигательное и, несомненно, русское, но на своеобразный, какой-то даже валлийский манер.

Мохнатые гости нашей столицы дружно разразились аплодисментами.

— Слышь, дружище, давай обниму! — Старший медведь до хруста смял моего разносторонне одарённого учителя. — Мы тут по музеям ходили, скульптуры трогали, в фонтане малыша купали, а не скажешь ли, чё нам ещё б посмотреть?

— В-вот, часы на-а… башне. — Лис с трудом вернул себе дыхание, задирая голову. — Биг-Бен был построен в тысяча восемьсот пятьдесят девятом году, изначально так назывался самый большой колокол, названный в честь сэра Бенджамина Холла, а впоследствии…

— Да ну, — надулся капризный медвежонок. — У вас тут такие часы на каждом углу!

— Вы ошибаетесь, юноша, Биг-Бен один.

— А я говорю, что мы с мамой уже видели такие!

Теперь уже смущённая мама добавила сынуле по заднице в воспитательных целях.

— Это невозможно, так как… — Мой наставник вздрогнул, хлопнул себя ладонью по лбу, жутко выругался непонятным русским матом, потом поочерёдно пожал лапы всем трём медведям и бросился вперёд таким быстрым шагом, что мне пришлось бежать.

Он и раньше так делал, но хотя бы оборачивался, подмигивал, давал какой-нибудь знак, проверяя, иду ли я следом. Это уже было даже чуточку обидно, словно он совсем не дорожил мною или был абсолютно уверен, что я прямо-таки обязан бегать за ним, как собачка на поводке. В общем, долго размышлять было некогда, я едва догнал его через полквартала.

— Часовщик из Лиона, почему? Да потому что местный не возьмётся за такое и под угрозой жизни. Биг-Бен знают все, это достопримечательность, о нём романы пишут. Преступники читают книги? Читают! И чтут традиции! Мы все их чтим, поэтому на улицах Лондона с десяток уменьшенных копий Биг-Бена, и каждая из них может стать оружием! Но зачем? Против кого? Кто мимо них поедет? Королева? Нет, вряд ли. Члены палаты лордов, генералы, премьер-министр с приближёнными? Ох, да кто станет ради них так заморачиваться? Лично я бы не стал.

— Тогда ради кого? — запыхавшись, успел спросить я.

Лис посмотрел на меня отрешённым взглядом и пробормотал:

— Если не ради своего, то, значит, ради чужого. Это же очевидно.

Мне пришлось стукнуть себя по затылку за собственную глупость. Да, да! Ведь инспектор Хаггерт говорил о том, что их почему-то достало французское посольство. Не дожидаясь приказа, я выхватил газету у пробегающего мимо енота, сунул ему кулак под нос и быстро прочёл вслух:

«Новый посол Франции приступает к своим обязанностям на следующей неделе».

Новый посол! Может быть, цель именно он?

— «Может быть» тут явно лишнее.

— Да, сэр!

— Предположим, что старина Хаггерт должен обеспечить безопасную встречу французского посла. Конечно, от порта до посольства его будут сопровождать сотрудники Скотленд-Ярда, но что они могут сделать, если на каком-нибудь перекрёстке вдруг взорвётся циферблат уличных часов? Разве это можно предотвратить?

Лис обернулся ко мне, но я его опередил:

— Видимо, можно, если вы берётесь за это дело, да, сэр?

Мой учитель поперхнулся невысказанным поучительным монологом, закашлялся, постучал себя кулаком в грудь и пару раз кивнул, признавая мою правоту.

— Маршрут от пристани в центр города только один. Мы пройдём его весь, завтра времени уже не будет. Эй, кебмен! Подбросите нас в порт?

— Я, я! Натюрлих!

Мне стало плохо от одной мысли, что нас повезёт германец, но увы, лондонский конский профсоюз давно стал международным. Крепкий бурый голштинец дал свисток, скрипнули колёса, и мы покатили под громогласную декламацию Гёте или Шиллера, я их плохо различаю. Как по мне, так вся немецкая поэзия напоминает военные марши. Впрочем, в данном случае речь шла о ином…