Мой учитель

Впрочем, однажды с ним произошел случай, который Антон Семенович не мог вспоминать без волнения. В день пасхи в праздничном костюмчике и с любимой книгой в руках он пошел на реку смотреть ледоход. День был теплый, ясный. Большой лед уже прошел, и только иногда проплывали мимо отдельные льдины. Заметив привязанную лодку, Тося по мосткам забрался в нее и, усевшись на задней скамейке, погрузился в чтение, забыв обо всем на свете. И вдруг от удара налетевшей льдины лодку сильно закачало. Чтобы не упасть в реку, Тося непроизвольно схватился за борта лодки, выпустив книгу из рук. На глазах мальчика она упала в воду, немного проплыла и пошла ко дну. Весь в слезах Тося побежал домой. Отец, выслушав его, нахмурился, но сдержал себя и произнес только одно слово: «Паныч!» Рассказывая об этом через тридцать с лишним лет, Антон Семенович краснел, будто обида и стыд жгли его до сих пор.

— Лучше бы отец тогда побил меня, чем так оскорбить! — говорил он. — Отец никогда ни перед кем не гнул спину, не лебезил, не подхалимничал и с презрением относился ко всяким чинушам, купцам, приказчикам, попам, обманывавшим простой люд. Праздных детей, тунеядцев, он именовал панычами, вкладывая в это слово все свое к ним презрение. И вот он назвал меня именем, которое сам же научил презирать... Можете себе представить, как глубока была моя обида!

Материальные затруднения не раз приводили Семена Григорьевича к мысли научить Тосю какому-нибудь ремеслу, и прежде всего тому, какому он сам был обучен, — малярному. Иногда он брал с собой Тосю в качестве подручного. Мальчик выполнял все, что поручал ему делать отец, не проявляя, однако, никакого желания изучать малярное дело. Едва кончалась работа, как Тося сразу же принимался за чтение... Отец и мать не раз говорили между собой о дальнейшей судьбе сына и наконец пришли к твердому решению попытаться дать мальчику настоящее образование. Пример старшей дочери, не учившейся в школе и тяжело это переживавшей, был для родителей постоянным укором.

Когда наступил срок, Тосю отдали в местную начальную школу. В течение всего времени, что он там учился, маленький Макаренко неизменно оставался первым учеником... Семену Григорьевичу приходилось нередко выезжать на соседние станции. Если поездка совпадала с каникулами, отец брал Тосю с собой. Об этих-то частых путешествиях с отцом по линии Антон Семенович и вспоминал не раз.

В 1901 году железнодорожные мастерские из Белополья были переведены в Крюков Посад, на родину Татьяны Михайловны. Крюков в те годы был небольшим рабочим поселком, но неподалеку находился Кременчуг, довольно большой торговый город с несколькими учебными заведениями. Для Тоси, уже заканчивавшего начальную школу, с переездом в Крюков открывалась возможность продолжать образование. Кроме того заработок Семена Григорьевича в Крюкове обещал быть выше, чем в Белополье.

Семен Григорьевич переехал на новое место работы один, а через некоторое время, когда Тося уже закончил начальную школу, перевез и семью. Тося сразу же был определен в Кременчугское четырехклассное городское училище, в котором учились дети мелких служащих, мещан и рабочих.

Учился Тося хорошо, и у него по-прежнему не было других отметок, кроме пятерок. Семен Григорьевич гордился успехами сына, но не баловал его похвалами, только изредка, бывало, скажет Тосе: «Ну, покажи им там, как может учиться сын рабочего!»

В Крюкове, расположенном на открытом песчаном берегу Днепра, в те времена было мало зелени. Сильный ветер постоянно вздымал тучи пыли и разносил окрест паровозную копоть. Тосе, привыкшему с детства к лесной прохладе, чистому воздуху, сочной и яркой природе лесостепной полосы, было тяжело на новом месте. Только Днепр рассеивал грустные мысли мальчика, тосковавшего по родным местам. Катание с товарищами на лодке по великой реке было самым большим его наслаждением в те годы.

Настойчивость и упорство в достижении цели отличали его с самого детства. Антон Семенович обладал замечательно четким почерком, хорошо памятным всем, кто вел с ним переписку. Еще будучи учеником городского училища, он заставил себя научиться каллиграфическому письму, — эта маленькая история любопытна как пример волевой настойчивости ребенка.

В Крюкове Семену Григорьевичу пришлось в качестве цехового мастера составлять отчеты о работе цеха. Писал он плохо и однажды поручил сыну переписать отчет. Тося переписал, отец посмотрел и нахмурился:

— Это что, ворона лапой тут водила? Чему вас там учат, в училище?

Больше разговоров на эту тему не было. Прошло некоторое время. Семен Григорьевич поручил сыну перебелить новый отчет. Тося сел за работу и вскоре подал отцу бумаги, переписанные с каллиграфической четкостью. На лице Семена Григорьевича появилась довольная улыбка. Но он не знал, какого труда стоило мальчику переменить свой почерк...