Мои университеты. Сборник рассказов о юности

– Хотел сказать пока. Теперь буду лететь… Ты не целуешь. У тебя есть любимый человек? – спросил он и спрятал глаза, чтобы не поставить меня в неудобное положение.

– Да, есть… но очень далеко, в другой стране… мы давно не видели друг друга.

– Он знает, как ты делаешь? Знает, что ты ехать в клубы, танцевать, пить? Знает, что к тебе приехать дома мужчины, как я?

– Я объяснила, что в нашей культуре при отношениях между мужчиной и женщиной обычно это не возбраняется, я могу приглашать к себе в общежитие кого угодно, в этом нет ничего страшного, тем более для частных уроков.

– Если бы ты была моя девушка в Корее и я бы знать, что ты видишь другие мужчины, тогда… – И он провел ребром ладони по горлу.

– А если бы твоя девушка в Корее узнала, что ты ходишь в клубы в России?

– Тогда. – И он опять провел по горлу и засмеялся. – Она jealous, как это по-русски?

– Ревнивая.

– Да, как ты говоришь.

Мы пожелали друг другу удачи и расстались.

Что бы я в своей жизни ни делала, чем бы ни занималась, я часто думаю о моем первом ученике. Первый ученик, как и первый ребенок, – самый трудный, самый долгожданный, самый любимый. Когда еще мало умеешь дать, но очень много хочешь и поэтому стараешься восполнить недостаток своих знаний и умений дружеским отношением, вниманием к человеку, теплотой. От первого ученика, по моему мнению, в немалой степени зависит, как сложится дальнейшая профессиональная судьба преподавателя.

Борис Витальев ( Барнаул ) Госпожа

Честное слово, она была удивительно хороша! Тогда я впервые увидел, насколько обворожительны алтайские девушки. А эта ну прямо-таки особый случай.

Мы познакомились в общаге Алтайского госуниверситета, на улице Красногвардейской. Я тогда приехал восстанавливаться в универ после службы в армии, весь такой гордый собой, старший сержант, командир танка, в Европе служил! По-дембельски сдвинув фуражку на затылок, посверкивая лакированными лычками, не имея в голове ничего путного, я приближался к родному универовскому общежитию. Остановился перед входом, по армейской привычке одернул форму и вдруг услышал сверху наглое и беспардонное «Карр»! В следующее мгновение на мой сверкающий дембельским лоском погон капнуло воронье дерьмо. Так и вошел в свою общагу, с обосранным погоном.

«Ой! Что это у вас на плече?» – прозвенел девичий голосок. Я глянул на обладательницу голоса и обомлел. Передо мной стояла стройная девушка в домашнем халатике, на свежих щечках играл легкий румянец, а на меня смотрели насмешливые и чуть раскосые карие алтайские глазки. Я скосился на плечо и покраснел. «Не расстраивайтесь, сейчас мы вас быстро отчистим!» – уверенно произнесла девушка и, совершенно естественно взяв меня за руку, повела в свою комнату.

Мы сидели в уютной девичьей комнате студенческой общаги и пили чай с малиновым вареньем. В начале августа в общаге было пусто, поэтому моя неожиданная знакомая жила временно в комнате одна. Она рассказывала о себе просто, и эта простота кружила мою дурную дембельскую голову. «Папа у меня русский, мама – алтайка. Звать меня – Аня, а вас как зовут?» Как завороженный, я отвечал: «Меня – Виталик». Вот, ей-богу, так накатило, так хороша она была, что не удержался, положил ей руку на коленку. Она даже не дернулась, спокойно и ласково погладила меня по руке и сказала: «Не надо, Виталя». И мне стало стыдно, я убрал руку и сказал: «Извини!» Она мягко улыбнулась и ободряюще кивнула, мол, правильно поступаешь! «А хочешь, почитаю тебе стихи?» – это ее предложение совершенно меня обезоружило, я лишь кивнул, и она грудным, очень приятным голосом начала читать:

Горные вершины спят во тьме ночной,
Тихие долины полны свежей мглой,
Не пылит дорога, не дрожат листы,
Подожди немного, отдохнешь и ты!

«Это – Гете, перевод Лермонтова, – на автомате отреагировал я. Она кивнула, уважительно. – Ну, что же, стихи за стихи, – ответил я, – будешь слушать?» – Она изящно прикрыла глазки ресницами.

В купе, забитом до отказа,
Играть пристроюсь в «дурака»,
Где чья-то глупенькая фраза
Вдруг выбьет смех из игрока,
Ко мне, склонившись доверительно,
Шепнет невнятное сосед,
Добавит срочно: «Между нами!»,
А ничего меж нами нет!

Я вышел из ее комнаты, ни во снах, ни в фантазиях не представляя, какой будет следующая наша встреча.

Палаточный лагерь археологов притулился на относительно пологом пятачке катунского берега. Спокойная у шукшинских Сросток, в горах Катунь становилась шумной и бурливой, громко возмущаясь против душащих ее скалистых объятий. Белая, с изумрудным отливом, пена кружилась вокруг огромных валунов, торчавших из воды.