Мой Ванька. Том первый

– И что теперь мне делать?

– А вы как тогда…

– Я же языка-то не знаю!

Очевидно, что наше беспокойство передаётся больному и его жене.

– Ладно… – решаю я. – Попробую…

Что-то мне подсказывает, что есть выход, и, кажется, я знаю, какой.

«Господи, помоги!» – машинально про себя говорю я и кладу ладонь на лоб пациента. Я представляю, что он засыпает, и через свою руку внушаю ему желание заснуть. Даже вспоминаю мелодию детской колыбельной. При этом внимательно смотрю за его реакцией… Глаза его закрываются, он глубоко вздыхает… И засыпает! Удача! Благодарю тебя, Господи!

– Можно начинать, – говорю я Тане, поворачиваясь к ней, и вижу вытаращенные глаза.

– Александр Николаевич…

– Работаем! – одёргиваю я её, и мы начинаем.

…Приятно ощущать себя человеком, сделавшим дело. Мой пациент полусидит с раздвинутыми ногами и внимательно смотрит на меня. Пусть смотрит!

Гнойник в паху… Надо сказать, это вполне естественно, поскольку понятия о гигиене тут, на этой стоянке, либо отсутствуют вовсе, либо в зачаточном состоянии. А ведь на дворе уже двадцать первый век!

– Таня, переведи, пожалуйста. Надо лететь в больницу. Рана требует ежедневной обработки.

Она начинает бойко разговаривать с хозяином и его женой.

– Ну что? – интересуюсь я.

– Они говорят, что вы – великий шаман и вас надо слушать. Когда вернётся вертолёт, мужчина готов лететь в больницу.

– Опять шаман! Ладно… Лишь бы полетел…

Скоро сам поверю в то, что я – шаман.

Доставили в больницу этого бедолагу. Дав отчёт Кириллу Сергеевичу, разбираем с Таней сумки в нашем кабинете.

– Александр Николаевич… А вы всех можете так?

– Что могу? – не понимаю я.

– Ну загипнотизировать?

– Не знаю, Танюша. Я стараюсь этим пользоваться только тогда, когда других выходов у меня уже не остаётся. Понимаешь… Это слишком сильное средство, чтобы им пользоваться по пустякам.

При этом вспоминаю Илью Анатольевича. Спасибо ему огромное! Это он сумел научить меня, а главное, убедить в том, что любые способности представляют собой аванс, который надо реализовать с осторожностью и рассчитываться полной мерой. Истина вроде расхожая – чем больше человеку дано, тем больше с него спрашивается, но, как я уже успел увидеть за свою недолгую жизнь, далеко не все этот постулат воспринимают. А потом жалуются, что жизнь наказала! А ведь фактически это наказала даже не жизнь… Короче, Ему наверху видно всё!

– Александр Николаевич, кофе будете? – прерывает мои мысли Таня.

…Мы с Таней лежим под уже родными для нас лохмотьями. Родные они для нас потому, что мы с ней уже несколько раз посещали этот дом и между нашими визитами он не успевает совсем остыть. Я вижу, как Таня даже пытается тут, в кухне, единственном тёплом помещении, какой-то быт наладить.

И вообще от её тепла и ласки я пьянею… Про себя отмечаю, что Таня обладает каким-то особым природным чутьём, и я купаюсь в наслаждении. В данный момент я не помню ни о ком. Есть только любящая меня юная женщина, которая отдаёт мне себя.

* * *

Снова, по уже сложившейся привычке, курю ночью на кухне. И опять в башке полный раздрай. По сути, и я, и Таня ублажаем свою плоть. Только она делает это по большой любви, а я…

В то, что сказал мне Ванька про Дашу, не могу поверить. Ванька – человек восторженный и где-то наивный. Не думаю, что его оценка ситуации является объективной. Но ведь я собираюсь на Тане жениться! Я хочу, чтобы всё было правильно, по-людски. А она мне отказала… Её вполне устраивает такая жизнь. Да и её предрассудки… Правда, она сказала, что будет здесь как бы моей женой. Да и могу ли я жениться только по плотскому влечению? Ну и что мне делать? Кому задать такой вопрос? У кого попросить подсказки?

Ваньке про Таню я говорить боюсь. Убьёт. Даром, что слабее. Убьёт морально. Покаяться Кириллу Сергеевичу? Стыдно! Мне перед ним стыдно за то, чем я занимаюсь с Таней. Да и как он воспримет эту новость? Наверняка близко к своему больному сердцу. Этого допускать нельзя. Что же делать? Сам дурак, конечно!

После вечернего приёма забегаю в спортзал проверить, как там мои теперь уже подопечные.

Парни довольны. Вовсю качаются хотя и на достаточно примитивных, но новых тренажёрах.

– Как дела, мужики?

– Всё – класс, Александр Николаевич!

Странно. Хотя все они практически мои ровесники, тем не менее не могу их заставить называть меня по имени. Называют только по имени-отчеству.

– Сами-то заниматься будете, Александр Николаевич?

– Ну давайте… Часок позанимаюсь.

Всё-таки приятно давать нагрузку на мышцы! Так вот себя физически нагрузишь, и мысли всякие притупляются. Что только со мной завтра будет?

Вернулся домой. После неожиданных нагрузок тело какое-то не очень своё…

– Сашенька! Давай ужинать! – зовёт Кирилл Сергеевич с кухни.

Ну совсем как Ванька!

Звонок телефона.

– Саша, возьми трубку!

Беру.

– Слушаю…

– Здравствуй, Саша…

Перехватывает горло. Это… Даша.

– Здравствуй… Тебе Ванька телефон дал? – зачем-то спрашиваю я, хотя это и так очевидно.

В трубке тихий смех.

– Ты так обалдел от моего звонка, что задаёшь глупые вопросы. Ну конечно! Я его сама об этом попросила.

– Зачем? – вырывается у меня чисто случайно, и я об этом жалею.