Мой Ванька. Том первый

– Анна Степановна я. Не у меня… У внучки моей. Мы, может, лучше завтра её привезём?

Слово «привезём» меня сразу настораживает.

– А что с внучкой?

– Да у неё с ногой… Неделю назад наложили повязку, а она совсем на ногу наступить не может. Даже по дому не ходит почти… Нога раздулась и посинела…

– А кто накладывал повязку?

– Да молодой такой… Пётр Иванович, кажется.

О Петькином отношении к больным я давно осведомлён, как, впрочем, и о его знаниях. Это при том, что Кирилл Сергеевич всё-таки пытается сделать из него врача.

Начинаю складывать в медицинскую сумку всё, что может в таком случае пригодиться.

– Сейчас, Анна Степановна, вместе пойдём.

– Да что вы! Мы завтра…

– Мы сейчас идём к вам смотреть вашу внучку, – выговариваю я с металлом в голосе и набрасываю на плечо ремень сумки. – Идёмте!

Дом Анны Степановны находится в секторе частной застройки. Долго петляем по улочкам, и наконец – вот он. Такой старенький, но бодренький домишко. Видно, что хозяева внимательно следят за его самочувствием.

– Заходите, Александр Николаевич! – приглашает хозяйка, входя первой.

После сеней начинается достаточно большая гостиная со старым диваном, на котором перед телевизором сидит скорее всего отец внучки. Ему, наверное, где-то сорок с небольшим.

– Здравствуйте! – я протягиваю ему руку.

– Ой… Здравствуйте, доктор, – почему-то смущается он, обтирает об себя ладонь и подает мне. – Виктор я…

– Ну, где больная? – спрашиваю я, садясь на предложенный старый стул.

– Сейчас… – он скрывается.

Через некоторое время, поддерживаемая Виктором, подскакивая на одной ноге, появляется весьма миловидная девушка лет до двадцати. Может, девятнадцать… Надо сказать, не очень правильные черты лица, представляющие собой смесь европейских и северных, собранные вместе, делают её достаточно привлекательной, а отсутствие пышнотелости привлекательности ещё и добавляет. Это я уже как мужик отмечаю.

– Вас как зовут? – задаю я вопрос, чтобы можно было общаться в процессе осмотра.

– Таня…

Внимательно смотрит на меня, будто изучает.

– Так, Таня, давайте я осмотрю вас прямо тут, на диване. Усаживайте её.

Виктор бережно усаживает мою пациентку передо мной на диван. Сняв повязку, непроизвольно тихонько матерюсь. Это ж надо! Я вижу вывих голеностопа, а они на невправленный вывих наложили давящую повязку!

– Таня, а рентген вам делали?

– Нет. Он только всё шутил! – с готовностью отвечает она, а я продолжаю осторожно ощупывать сустав. Собственно, благодаря своим способностям, я всё и так вижу.

– Так… Таня, вам придётся немного потерпеть. Будет больно. Надо вправить ваш сустав. Не сразу… Я сейчас чуть-чуть с вашей ногой поработаю…

Я, приговаривая, стараюсь произвести энергетическую накачку. Работаю не спеша, но чувствую Танино напряжение.

– Таня, давайте сразу с вами договоримся: вы меня не боитесь, – я улыбаюсь ей. – Если мне придётся сделать вам больно, я вас перед этим предупрежу. Хорошо?

– Только чего вас бояться… У вас руки добрые, – уверенно и очень спокойно говорит она, но не расслабляется.

Наконец руки сами занимают правильное положение.

– Вот… Сейчас будет немножко больно… – предупреждаю я.

«Господи, помоги мне!» – проносится в голове.

– Ай! – вскрикивает Таня и таращится на меня своими карими глазами.

– Всё… Ваш сустав на месте, – приговариваю я и начинаю бинтовать. – Не передумали, что у меня руки добрые?

– Так это ж добрая боль! – она улыбается.

Конечно, надо бы в гипс… Но тут сейчас его нету.

– Так, Таня, слушайте меня внимательно. Я на сутки вам только чуть-чуть зафиксировал, чтобы нога отдохнула. Завтра я снова положу вам повязку уже поплотнее. На ногу ни в коем случае не пытаться вставать. Только на весу! Все слышали?

– Ага… – почти хором отвечают бабушка и отец.

– Я приду завтра вечером после приёма.

– Тогда я вас у больницы встречу, – вызывается Виктор.

– Сам доберусь.

– Нет. Место у нас неспокойное. И сейчас провожу, – он начинает лазать по карманам и протягивает тысячу. – Доктор, вот…

– Деньги уберите… Я – государственный врач.

– Вы малохольный врач! Это все знают, – сурово говорит Анна Степановна. – Но за здравие в церкви я вас помяну. Это вы как хотите.

– Это можно, – соглашаюсь я. – И ещё попросите, чтобы у меня всегда лечение получалось, чтоб не ошибаться, как этот вот из больницы.

Домой, естественно, возвращаюсь поздно.

– Саша! Ну где тебя носило? Я уже беспокоиться стал, – встречает меня Кирилл Сергеевич, но, увидев на моём плече медицинскую сумку, меняет тон. – Что, уже на вызов ходил?

Коротко рассказываю про Таню, но главного виновника не упоминаю.

– Саша, а кто из наших так отличился? – старый доктор буквально сверлит меня взглядом.

– Извините, Кирилл Сергеевич… Не скажу. Я сам разберусь. Можно?

– Саша! Ты неправ! Я всё-таки главврач! Я должен знать!

– Кирилл Сергеевич! Ну в первый и в последний раз! Ну пожалуйста…

– Ладно… Уговорил, – ворчит он, и в этот момент звонит телефон.

Кирилл Сергеевич быстро берёт трубку, и я понимаю, что в этой квартире часто раздаются неожиданные звонки.