Мой варвар

— Во-ды, — говорит он через мгновение. А потом он жестом показывает на горизонт и вокруг нас. — Воды.

— Большие воды? Вроде озера? — я рисую в грязи на полу, надеясь, что будет похоже на водоем. — Маленькие воды?

Он трясет головой и пальцем удлиняет линию водного пространства на рисунке.

— Воды, — он снова показывает на горизонт. — Воды.

После этого он дотрагивается до своего языка, как если бы мог ощутить ее вкус и корчит лицо.

Это… не питьевая вода? И тут меня осеняет.

— Мы что, идем к океану?

Пантомимой я имитирую хлынувшие вперед, грохочущие волны. Скорее всего, я выгляжу как идиотка, издавая эти свистящие звуки, однако Рух с огромным энтузиазмом кивает головой.

Вот же срань господня! Я аж загораюсь желанием увидеть океан. Мне прямо не терпится. От радости я хлопаю в ладоши.

— Прям жду не дождусь.

Рух улыбается мне в ответ, выглядя умиротворенным впервые с тех пор, как мы видели того другого охотника. Он хочет сделать меня счастливой. Бедняжка. Он изо всех сил пытается, правда это не просто, и хотя я не понимаю всего, что он делает, одно ясно точно: я для него самое главное.

Так что я жестом показываю на костер.

— Сходишь, принесешь еще топливо?

***

Мы подготавливаем пещеру, чтобы этой ночью было уютно. Я ложусь вздремнуть, пока Рух охотится, и когда он возвращается, у меня вновь горит огонь, под рукой имеется большой запас кусков топлива на случай, если погода ночью ухудшится, а еще он принес дичь. Мне придется есть это мясо сырым, но я слишком устала, чтобы быть разборчивой.

Мое тело напевает и крайне возбуждено, напоминая мне, что мы до сих пор не поддались всей этой «резонанс-штуке». Я всеми силами стараюсь это игнорировать, правда, чувствую себя так, будто напилась сладкого лимонада перед тем, как ложиться спать. Я могу перевести дух, но совсем не могу расслабиться. Что-то постоянно сводит меня с ума, неестественно и совсем по чуть-чуть, поэтому я нервничаю и мне не по себе.

Чтобы отвлечься, я решаю осуществить над Рухом один замысел.

Я окидываю взглядом его спутанные, высохшие волосы. Они выглядят еще более свалявшимися, чем то гнездо, что было до этого. В задней части пещеры валяются миниатюрные, дочиста обглоданные белые реберные косточки от давней добычи, и всю вторую половину дня я дурачилась с ними. В итоге я додумываюсь связать их вместе сухожилиями из запасов, которые Рух носит с собой в своей вместительной сумке, и использую еще одну кость, приложив ее поперек, чтобы сделать ручку для моей допотопной расчески. Она умещается в моей ладони просто идеально, и я использую ее, чтобы расчесать свои запутанные волосы. Я остаюсь довольна достигнутым результатом. После того, как мы заканчиваем есть, я мило улыбаюсь Руху и похлопываю по полу напротив себя.

— Иди сюда, детка.

Тут я вдруг ловлю себя на том, что все чаще называю его «деткой». Хотя формально мы не «спарены», похоже, что мы уже на стадии «прочной парочки». Я уже почти готова сделать следующий шаг. Почти.

Каждый мускул в моем теле сводит судорогой от одной только мысли об этом, напоминая мне, что оно более готово, нежели мой рассудок.

Рух опускается на пол напротив, глядя на меня полными любопытства глазами. Я бросаю взгляд между его ног (ведь этот парень всегда голый. Ну, разумеется, глаза сразу бросаются именно туда), а у него там уже кое-что тверденькое пригодно для работы. Это, конечно же, стимулирует мою вошь, а это, в свою очередь, стимулирует его вошь, из чего следует, что ожидается та еще ночка, полная похотливых ласк. Но я слишком устала, чтобы даже думать о сексе, поэтому моему телу придется подождать.

— Я причешу твои волосы, — заявляю я Руху. Я провожу расческой сквозь свои распутанные от клубков волосы, демонстрируя, что я имею в виду, а после этого жестом показываю на его волосы.

Он настороженно зыркает на меня, а затем протягивает руку к расческе.

— Я сама займусь этим, — говорю я ему. Правда в том, что я хочу сама это сделать. Обожаю саму мысль о том, чтобы расчесывать его волосы, пока они не засияют и не заструятся мягким шелковым водопадом. Я хочу быть той единственной, кто заботится о нем, как бы странно это не звучало. Поэтому я складываю у себя на коленях свой плащ в своего рода подушку и указываю, что он должен опустить туда голову.

От проявленного интереса у него начинают блестеть глаза, и уже совершенно очевидно его нетерпение. Однако, вместо того, чтобы лечь на спину, он оказывается на животе и, раздвинув мои ноги, стремиться пальцами раскрыть мою киску.

Выражая протест, я испускаю визг и сжимаю вместе свои бедра.

— Пока этого нельзя! Нельзя! — моя вошь жужжит, и я слышу наш объединенный резонанс, который вторит друг другу и откликается, словно рой саранчи. — Этой ночью расчесывание волос, ладно?

Рух усаживается, хмуро глядя на меня, как будто я лишила его некого поистине чрезвычайного удовольствия.

— Ты сможешь залезть мне под юбку, скажем, завтра, когда я буду не такой уставшей.