Мой вечный странник

— Честно говоря, я сам еще не знаю, что собираюсь делать. — Он вдруг улыбнулся, и улыбка у него оказалась простодушная и совершенно обезоруживающая. — Давайте я сначала прочту, а потом поговорим. Если, конечно, вы еще не передумали…

— Прочтите. — Лариса протянула ему сценарий. — Хотя теперь я тоже не знаю, надо ли это… Мне бы не хотелось отнимать у вас время, которым вы так дорожите…

— Господи, да почему у вас все так непросто! — воскликнул Константин. — Какое ожесточенное самолюбие, но я вовсе не собираюсь покушаться на него! Расслабьтесь. Ничего страшного не происходит.

— Знаете, мне уже все равно, прочтете вы или нет и что потом скажете. — Лариса взяла сигарету, закурила, отвернулась к окну. Она старалась показать, что разговор этот не представляет для нее особого интереса, что общение с этим Константином Астаховым вовсе не волнует ее.

Астахов усмехнулся.

— Что ж, я мог бы встать в позу и с достоинством уйти. Вы всячески толкаете меня на это. Я знаю, Женя любит представлять меня как непризнанного гения, умирающего с голоду, но слишком гордого, чтобы продаваться за деньги. — Константин тоже взял сигарету, нервно повертел в руках. — В этом есть доля правды, хотя и не очень большая. Во-первых, я получил за свой фильм главный приз на европейском фестивале независимого кино… Приз и признание — это слова, имеющие общий корень. Во-вторых, я зарабатываю себе на жизнь, чтобы не умереть с голоду. И, как видите, жив… Но для чего я говорю это вам? Я…

— Вы просто самолюбивы, еще больше, чем я. — Лариса снова поглядела ему в глаза и на этот раз не отвернулась. — Вообще мне кажется, у нас много общего. Думаю, мы сработаемся.

Константин Астахов вдруг рассмеялся, взял Ларисину руку, сжал ее.

— Вот этот разговор мне нравится!

Лариса тотчас высвободила руку и спросила:

— Тогда почему же вы не спрашиваете об оплате?

— Это не в моих правилах. — Константин сразу перестал смеяться. — Качество моей работы вы оцените сами. И вообще деньги для меня не главное. Я же сказал, что с голоду не умираю.

— А что для вас главное? — спросила Лариса, пристально поглядев на него.

— Творчество, — ответил Константин серьезно. — Если я увижу, что вы действительно занимаетесь творчеством, а не дамским рукоделием, тогда мы непременно сработаемся…

Когда он ушел, Лариса стала проигрывать в памяти со всеми подробностями разговор с ним. Она никак не могла понять, какое у нее осталось впечатление и от этого разговора, и от самого Константина Астахова. В конце концов она пришла к выводу, что впечатление очень противоречивое. Что-то ей откровенно не нравилось, даже раздражало ее. В то же время она не могла не признать, что Константин явно не глуп, что он, несмотря на свою заносчивость, не лишен человеческого обаяния. Конечно, выглядел он довольно странно, но уродом его никак нельзя было назвать. В разговоре же с Константином Ларисе больше всего не понравилась его безапелляционность, его манера держаться — этакая великодушная снисходительность, слегка приправленная юмором. По сути же он говорил довольно дельные вещи, и говорил, судя по всему, достаточно откровенно. Во всяком случае, похоже было, что он именно так и думает и вовсе не считает нужным искажать свои мысли ради светских приличий. В целом он производил впечатление интересного человека, хотя и не очень приятного. Наверное, на самом деле работать с ним будет нелегко, если, конечно, до этого дело дойдет. Как бы там ни было, теперь Ларисе оставалось дождаться, когда он прочтет ее сценарий и выскажет по поводу него свое мнение. Если в принципе сценарий заинтересует его, тогда можно будет представить его Артему. Может быть, у него сложится другое ощущение от этого странного человека… В общем, Лариса решила не спешить с окончательными выводами. Тем более пока еще неизвестно, сколько времени ему потребуется на первоначальный этап работы и когда именно он позвонит…

Но позвонил он уже через два дня и сразу предложил назначить встречу. Ларисе не хотелось спрашивать его по телефону, какое у него сложилось впечатление от сценария. Она старалась определить это по голосу, интонации, но так и не смогла. Они договорились встретиться назавтра. К вечеру Лариса почему-то так разволновалась, что почти всю ночь не могла заснуть. Она никак не могла понять, почему ее так беспокоит мнение этого самодовольного мальчишки, пыталась успокоиться, сердилась на себя, приводила множество аргументов в пользу своей полной незаинтересованности его мнением. Но никакие доводы рассудка не помогали. Она продолжала ворочаться в постели, почти не сомкнув глаз.

Утром она проснулась усталая и разбитая, настроение было скверное. Ей очень хотелось отменить встречу, перенести ее хотя бы на завтра. Но, решив, что это было бы проявлением слабости, она быстро и энергично стала приводить себя в порядок. Ей не хотелось выглядеть перед этим самоуверенным молодым человеком утомленной и не очень молодой. Хотя какое, в сущности, это имеет значение? У нее с ним чисто деловые отношения, и абсолютно неважно, как она перед ним выглядит!