Мой век – двадцатый. Пути и встречи

’’Добро пожаловать, доктор Хаммер, - сказал он.-Вы первый председатель правления нефтяной фирмы, посетивший нас со времени революции. Пожалуйста, чувствуйте себя свободно. Вы — гость ливийского правительства. Мы приготовили для вас апартаменты в бывшем дворце короля, которые вы, конечно, видели в ваши прошлые приезды. Вы уже завтракали? У меня здесь для вас есть горячие булочки и кофе. Садитесь, пожалуйста”.

Меня поразила теплота этой встречи и сбил с толку жест хозяина: прежде, чем сесть рядом со мной на софу, он расстегнул широкий кожаный пояс и положил его перед нами на низкий столик. К поясу была прикреплена кобура с очень большим угрожающего вида револьвером. Он улыбнулся. Я улыбнулся в ответ. Затем я постарался взять себя в руки. Мне и раньше приходилось вести деловые переговоры в необычной обстановке, но никогда - глядя в зловеще мерцающее дуло револьвера.

Мы начали переговоры. Я заверил его, что приехал, чтобы защитить интересы сотен тысяч держателей акций нашей фирмы, и готов выслушать все разумные предложения. Он отвечал, что ливийцы - порядочные люди, все, что они хотят, - это увеличения на 40 центов налога на баррель нефти. Если мы не согласимся, продолжал он с очаровательной улыбкой, наша фирма будет национализирована.

Переговоры с ливийцами длились почти всю неделю. Я предпочел не пользоваться их гостеприимством - в Триполи я не чувствовал себя в безопасности, — поэтому каждый вечер мы улетали в Париж, обычно прибывая туда около двух часов ночи и снова отправлясь в Ливию в шесть утра. После первой поездки я предпочел пользоваться собственным самолетом. Фреду Гроссу было нелегко выполнять такой график полетов, но он не жаловался. Он тоже не горел желанием проводить ночи в Триполи.

Наконец мы договорились об увеличении налогов на 30 центов на баррель и подготовили соглашение для подписания. Я подписывал его от имени ’’Оксидентал”, а министр нефтяной промышленности Маб-рук — от Ливии. Когда мы с Джорджем Вильямсоном и Клодом Гайзмером приехали в кабинет Мабрука для подписания соглашения, я спросил, есть ли у него полномочия от ливийского правительства.

”Да, вот они, на моем столе”, — сказал он.

”Я бы хотел их видеть. Я хочу сделать копию и прикрепить ее к нашему соглашению”.

”К сожалению, это невозможно. Это частный правительственный документ”.

Такое заявление привело меня в замешательство. Я подозревал нечестную игру. Без формальных полномочий наше соглашение ничего не будет стоить.

Я сказал Мабруку, что при таких обстоятельствах отказываюсь подписывать соглашение, и попросил его переговорить с Джеллудом. Он ушел, сказав, что позвонит Джеллуду из другого кабинета. Не знаю, звонил он ему или нет, но через несколько минут он вернулся, сказав, что Джеллуд согласился показать мне полномочия. Однако он настаивал, чтобы я не делал копию и не прикреплял этот документ к соглашению.

”В таком случае, мне нужно подумать, — сказал я. — Боюсь, что в настоящий момент я не готов подписывать соглашение”, — и вышел из кабинета.

Как только мы вышли наружу, я сказал Джорджу Вильямсону: ’’Мне совсем не нравится то, что здесь происходит. Я собираюсь немедленно уехать. Вы имеете все полномочия подписывать это соглашение от моего имени при условии и только при условии, что они позволят прикрепить к нему этот документ. В противном случае ни за что не подписывайте”.

Мы с Клодом поехали прямо в аэропорт. Была поздняя ночь, кругом не было ни души. Фред Гросс спал в самолете. Я разбудил его и сказал: ’’Фредди, проснись. Нам необходимо немедленно уехать. Заводи двигатели и полетели”.

’’Сначала мне нужно получить разрешение на взлет”, — возражал он.

”Не спрашивай, — сказал я. — И ничего не жди. Не останавливайся, если они прикажут. Полетели немедленно”.

Я никогда не встречал человека храбрее Фреда Гросса. Никто не получал большего удовольствия от приключений. ’’Как хотите, доктор, - сказал он, усмехнувшись, — но я должен вас предупредить, какому вы подвергаете себя риску. Они могут открыть по нам огонь, как только мы начнем двигаться. Или даже послать истребители. Но если нам удастся оторваться от земли, мы очень скоро окажемся вне их воздушного пространства”.

’’Давай рискнем. Сейчас они все спят. Мы улетим раньше, чем они спохватятся”.

Фред подкатил самолет к взлетной полосе, как будто мы были на спортивном автомобиле. ”Гольфстрим-2” обладает большим преимуществом: ему, как военным самолетам, не нужна для разбега длинная полоса. Через несколько минут он сказал мне по внутреннему телефону: ”Мы уже вышли из ливийского воздушного пространства. Следующая остановка — Париж”.

Оказавшись в безопасности в отеле ”Риц” в Париже, на следующий день я с нетерпением ждал звонка Вильямсона из Триполи. Он сказал, что ливийцев настолько удивил мой внезапный отъезд, что Джеллуд сдался и согласился прикрепить письмо с полномочиями к нашему соглашению.

”В таком случае, - сказал я, - можешь подписывать”.