Мои Великие старики

Но я не послушался сестру. Уже не хотел. Да и не мог. Вместо выезда в Штаты я с женой уехал в Советский Союз. Нам, эмигрантам, и тем, кто родился по тем или иным причинам за пределами России, разрешили приехать или вернуться на свою историческую Родину. Это потом я понял, что нас заманивали, чтобы при первой возможности арестовать. Ведь не доверяли всем поголовно.

Секретная карта Добыта из-под носа Эйзенхауэра

– Когда президент США Эйзенхауэр приехал в Шанхай, со мной произошел забавный случай. Моя Соня ждала первенца, а когда позвонили, что она родила, я очень переволновался. До этого в столовой я переел бобов с томатом и салом. Ехать домой после ночного дежурства было поздновато, и я пошел в штаб отдохнуть. Только прилег на кровать, как меня затошнило. Высунул голову в окно, и все содержимое неудачного ужина опростил вниз. А там висел американский флаг. Конфуз. Утром на построение приезжает Эйзенхауэр. «Кто это сделал? – закричал он. – Вы тут все пьянствуете. Позор! Кто это сделал?» Но мой след уже простыл – я сел в джип и умчался. Потом мне рассказали, что генерал дал всем ужасный разнос. Но так никто и не узнал, кто опозорил американский флаг.

…В те же дни я сумел выполнить одно довольно важное задание. Джеймс Лейкин, сын американского сенатора, пригласил меня на встречу с Эйзенхауэром. Встреча проходила в американском клубе рядом с нашим консульством. У меня был хороший автомобиль Бьюик Делюкс, 180 лошадиных сил. Ездил я хорошо, скорости не боялся. На встречу с генералом примчался на машине. Мы все основательно тяпнули, а я знал, что у капитана Белинского, американца польского происхождения, есть стратегическая карта нанесения ударов после войны. Он сам мне ее показал – настолько я был в доверии у американцев. Карта лежала у него в штабном столе. Поскольку в штабе не могло быть посторонних, Белинский не боялся за секреты, которые ему доверялись командованием.

Я веселил супругу Эйзенхауэра, мы с ней танцевали и болтали, потом она объявила, что должна посетить туалет. А я в ответ сказал, что мне тоже нужно пройтись, освежиться на воздухе. В голове же у меня был свой план. В мгновение ока я оседлал свой джип, стрелой помчался на базу. Меня там, конечно же, знали и впустили в помещение, где лежала карта Белинского. Маленьким советским аппаратиком величиной с зажигалку я снял секретную карту. Вышел, сел в машину и со скоростью 150 километров в час помчался обратно.

Что бы вы думали, хоть слово благодарности за добытые военные сведения я получил? Ничего…

Виноват ли я перед Америкой?

Анатолий Александрович до сих пор чувствует свою вину, вольную или невольную, перед Америкой. У американцев, которые, поддерживая Чан Кайши, чувствовали себя полухозяевами Китая в те далекие годы, он многому научился. Еще бы, пытливый, тянущийся к техническим знаниям молодой человек, восхищавшийся достижениями американской науки и техники, он с жадностью постигал секреты самых совершенных в те времена технологий. Особенно в области радиоэлектроники. И военные спецы, ощущая в русском китайце тягу к знаниям, освоению нового, передового, не раз предлагали ему уехать в Штаты.

– Конечно, на фоне настоящих специалистов-американцев мне было трудно выйти на первые роли. Но я очень старался.

Я очень быстро освоил все радиоэлектронные передатчики. Потрошил их вдоль и поперек, до самой внутренней обмотки, до последнего винтика. И вот приезжает из Америки большая группа специалистов по антеннам. Им была необходима устойчивая и надежная связь с Сан-Франциско, с островом Окинава, где у них стояли военные базы. Меня представили начальнику группы господину Смоллу. И он сказал: «Анатолий, я представляю ACS, я дам тебе возможность прослушать курс по самой закрытой аппаратуре, но для этого надо пройти собеседование». «Что ж, надо так надо, я готов», – твердо ответил я.

Сняли с меня отпечатки пальцев, причем со всех пяти (это у них считалось высшим допуском к секретной работе), и тут же дали разрешение на работу с самой закрытой информацией. И я, конечно же, сполна воспользовался представившейся возможностью – познал все. И помог группе навести непрерывный воздушный мост за сотни и тысячи километров. Я настраивал передатчики так, что работали они безотказно и выполняли все необходимые американцам военные функции.

А дальше произошел неожиданный для всех инцидент, который мог бы закончиться для меня трагически. Мой контракт с американцами заканчивался в конце 1947 года, но в ночь на Рождество рухнули на землю сразу три самолета. Причина – команда, причастная к обслуживанию полетов, напилась вдрабадан. Я весь в сборах к отъезду в Советский Союз, а пришедшие гости из аэродромного начальства стали меня уговаривать продлить контракт. «Мао наступает, и нам надо продержаться несколько месяцев». И снова позвали меня передислоцироваться с ними на Окинаву. «Спустя год-два ты получишь вид на жительство в Америке», – заманивали они.