Мои воспоминания о Восточной Африке

Наши аскари также узнали о положении вещей. Я предвидел, что уплата им содержания за многолетнюю службу вызовет затруднения; это касалось и носильщиков. И все-таки для нас было делом чести добиться, чтобы этим людям, которые с таким большим самоотвержением сражались и работали для нас, было уплачено сполна. Требуемая сумма - дело шло приблизительно о полутора миллионах рупи (в мирное время один рупи равнялся 1,33 марки) - была сравнительно умеренной, и лейтенант резерва Кемпнер был выслан вперед на велосипеде, чтобы возможно скорее добыть эту сумму от англичан или через их посредничество. Но наши неоднократные хлопоты остались безрезультатны. Правда, несколько раз сообщалось, что вопрос принят во внимание военным министерством, но на этом дело и закончилось; я также не получил никакого ответа на мою телеграмму германскому правительству в Берлин. В конце концов, не оставалось ничего другого, как составить списки не получивших платы и выдать расписку каждому носильщику и аскари.

Теперь мы передвигались маленькими переходами в Аберкорн через Казаму. Англичане подробно ознакомили нас с условиями перемирия. Выяснилось, что требовалась не "безоговорочная сдача", как это первоначально сообщил генерал ван-Девентер, а "безоговорочное очищение колоний" (эвакуация). Я несколько раз заявлял протест против толкования английским военным командованием слова "эвакуация" с включением в него сдачи и обезоруживания, но не получил ответа ни от правительств союзных стран и Соединенных Штатов, ни от германского правительства. Я колебался, должен ли я согласиться на сомнительное толкование слова "эвакуация", или же, наоборот, двинуться к бельгийской колонии или вообще в другое место. Но, в конце концов, статья, относившаяся к колониальным войскам, была таким незначительным пунктом в сравнении со всей совокупностью мирных условий, что я решил двигаться к Дар-эс-Саламу, как того требовал генерал ван-Девентер, в ожидании, во всяком случае, что англичане, согласно условиям перемирия, немедленно отправят нас на родину. Как позднее выяснилось, эта надежда не оправдалась.

Недалеко к северу от Казамы мы перегнали противника, с которым происходили последние стычки - первый батальон 6 полка Королевских африканских стрелков. Едва достигший 30-летнего возраста любезный командир, полковник Гаукинс, передал через полковника Дикинсона мне и немецким офицерам предложение на завтрак; я должен был отказаться, как мне ни улыбалось это выражение внимательного отношения к нам. Но полковник Гаукинс все-таки посетил меня в один из следующих дней и провел около часа за чашкой кофе в оживленной беседе. Надо признать, что офицеры этого батальона держали себя в этом, действительно, несколько неловком положении с большим тактом и с тем уважением, на которое имеет право каждый честный противник. Впрочем, Гаукинс сообщил мне, что по продовольственным причинам он не имеет возможности двигаться дальше и просил нас помочь скотом, которым мы обладали в достаточном количестве.

Лейтенант резерва Кемпнер отправился в Аберкорн на велосипеде. По его возвращении я поехал сам на одном из автомобилей генерала Эдвардса. Прием самого генерала Эдвардса, а также прием в столовой его штаба, был очень радушным. Я высказал генералу свою точку зрения, указав, что не признал обязательства о сдаче нашего оружия, но что готов подчиниться, если это принесет пользу не нам лично, а германскому правительству. Мне было заявлено, что сданные нами оружие и боевые припасы будут приняты в счет тех запасов, которые Германия, согласно условиям перемирия, должна сдать союзникам{63}. Кроме того, мне было сказано, что сдача нами оружия не будет, даже с внешней стороны, носить характера капитуляции.

По словам англичан, аскари и носильщики будут помещены в Таборе в особых лагерях до тех пор, пока им не будет выплачено жалованье. Европейцев же задержат в Дар-эс-Саламе до отплытия парохода - вероятно только на несколько дней. Однако эти условия не были соблюдены. Как аскари в Таборе, так и европейцы в Дар-эс-Саламе содержались полтора месяца и больше в лагерях для пленных за колючей проволокой.