Мои воспоминания о Восточной Африке

Перед выступлением в поход я говорил на станции Пугу, во время остановки поезда, с губернатором Шнее, проезжавшим в Морогоро. Он казался очень удивленным враждебными действиями со стороны англичан и вполне был согласен с моим намерением атаковать неприятеля у Кондучи, По дороге туда я встретил двух чиновников Дар-эс-Саламского управления, которые мне показали официальный документ о переговорах относительно передачи Дар-эс-Салама англичанам. Так как губернатор мне об этом ничего не сообщил, и, кроме того, я очень торопился, то я только бегло взглянул на бумагу. Мне не приходила мысль, что здесь может быть речь о договоре, одобренном губернатором Когда же войска ночью достигли гор в 16 километрах севернее Дар-эс-Салама, и мы на следующее утро увидели гавань и расположенные перед ней английские крейсера, то выяснилось, что сообщение о попытке десанта в Кондучи было ошибочным. Мы твердо установили, что английские корабли имели сообщение с берегом, и мне стало теперь ясно, что с неприятелем ведутся переговоры.

Тогда я направился к городу, и, так как можно было опасаться, что поспешность в данный момент может, по всей вероятности, привести к заключению невыгодного для нас договора, я послал вперед капитана Тафеля. Он должен был объявить, что я принимаю исполнительную власть и что сношение с неприятелем должно происходить исключительно через меня. Только через капитана Тафеля я узнал, что действительно, по распоряжению губернатора, проходят переговоры. Мое вмешательство губернатором, которому принадлежало право использования колониальных частей, одобрено не было, но верховная военная власть предоставлялась ему, конечно, в расчете на совершенно другие обстоятельства.

Практически в данный момент это не имело никаких последствий. Только несколько английских морских отрядов побывало на берегу и уже вернулось на корабли. Но настоящий солдат не мог допустить, что здесь перед глазами большей части армии, силой в тысячу человек, заключался договор, который запрещал нам всякие враждебные действия в Дар-эс-Саламе, в то время как со стороны неприятеля это обстоятельство принимал на себя только командующий флотом. Таким образом, мы были бы связаны, неприятель же фактически сохранял свободу действий. Он мог маневрировать, осуществлять разведку и затем - как он это скоро и сделал - открыть операции против Дар-эс-Салама.

"Кенигсберг" уже несколько дней тому назад вышел из гавани Дар-эс-Салама, а лежавшее в гавани измерительное судно "Меве" было взорвано своим командиром 8 августа. Это означало для нас ценное увеличение сил на суше, так как командир "Меве" морской капитан Циммер поступил теперь в мое распоряжение. Морской обер-лейтенант Горн отправился 9 августа с 30 матросами в Кигому, где принял и вооружил небольшой пароход "Гедвиг фон-Виссман". Он охотился на Танганьике за бельгийским пароходом "Делькоммун", который 22 августа захватил врасплох и повредил, и таким образом обеспечил за нами чрезвычайно важное господство на озере Танганьика. Быстрая переброска войск, расположенных у Центральной железной дороги на Бисмаркбург или на Узумбуру, зависела, безусловно, от наличия постоянного и беспрепятственного транспорта по Танганьике, и это сыграло большую роль в дальнейшем ходе операций.

На севере колониальной области стоявшая в Аруше 1 рота была усилена 13 ротой, прибывшей из Кондоа, и ротой, сформированной из полицейских аскари в Неймоши. Точно так же и большая часть европейцев северного округа была сведена в отряд под командой капитана фон-Принца. Эти войска находились, главным образом, в области Неймоши. Лежащая восточнее на английской территории Тавета была занята неприятелем. Было очень важно быстро захватить этот пункт, владение которым давало неприятелю возможность угрожать нашим европейским поселениям северных областей. Потребовалось немало времени, пока удалось двинуть туда войска. Многие думали, что мы на основании договора обязаны оставаться нейтральными, и имели мало доверия к моим распоряжениям. В результате слабо занятая неприятелем Тавета была взята только 15 августа.

Ведение боя показало, что войска нуждаются еще в длительном обучении совместным действиям в закрытой местности, поросшей кустарником. Командование на севере принял капитан Краут, который случайно находился в северо-западной пограничной области для проведения границы. В следующие дни удалось также убедить и губернатора, обладавшего высшей военной властью, согласиться на переброску главных сил обороны к Северной железной дороге.