Мои воспоминания о Восточной Африке

Начатые мною в 1914 году первые разведывательные и инспекторские поездки привели меня от Дар-эс-Салама на пароходе в Тангу, оттуда в Узамбару и дальше в окрестности Килиманджаро и горы Меру. В Узамбаре я нашел в лице моего друга еще по военной школе, капитана в отставке, фон-Принца, одного из наиболее горячих сторонников мысли, что мы, восточно-африканцы, не имеем права сидеть спокойно в случае войны против Англии, но должны нанести удар, если только представится возможность облегчить ведение войны в Европе. Он сообщил мне о том, что в районах Узамбары, Килиманджаро и у горы Меру формируются добровольческие стрелковые отряды, в которые, как это можно предвидеть, скоро войдут почти все способные носить оружие немцы этой северной области. При тамошней плотности расположения колонистов это имело большое значение. В течение войны мы смогли выставить в общем около 3.000 европейцев на службу в колониальных войсках; и как раз эти районы, прилегающие к Узамбарской железной дороге[2], дали главную массу набора. Во всяком случае, было трудно подыскать подходящую прочную военную организацию для этих добровольческих объединений и полностью использовать широкое добровольческое движение. Однако в конце концов все, даже те, кто не был военнообязанным, готовились пойти в случае войны в колониальные части. В местных правительственных учреждениях я нашел большую поддержку, но в то же время и правильные опасения - будут ли подобные добровольческие организации иметь необходимую устойчивость во время мировой войны, которая, вероятно, совершенно отрежет нас от родины, так что мы будем предоставлены собственным силам. Плохо обстояло дело с вооружением. Правда, почти каждый европеец имел годную для использования магазинную винтовку, но до описываемого времени не было устранено разнообразие образцов, что затрудняло снабжение патронами. Задача вооружения добровольцев оружием военного образца остались не разрешенными к началу объявления войны.

В Вильгельмстале я встретил отделение чернокожих полицейских под командой дюжего вахмистра, родом из Дитмаршена.

В то время как собственно колониальные войска подчинялись военному командованию, некоторые отделения полицейских войск зависели от гражданских властей, и, таким образом, каждый управляющий округом имел отряд от 100 до 200 человек для взыскания налогов и для того, чтобы придавать его распоряжениям нужный авторитет. Господствовало стремление постоянно увеличивать эти полицейские части за счет колониальных войск. Наряду с колониальными войсками образовались такие же сильные полицейские части, которые по своему составу едва ли могли быть чем-либо иным, кроме как карикатурой на военную организацию. Управляющий округом, штатский человек, часто мало понимал в военном деле и предоставлял командование и обучение своих полицейских аскари[3] полицейскому вахмистру. Последний усердно работал с чувством долга старого служаки, унтер-офицера, но указания старшего строевого начальника редко доходили до него, так как полицейский инспектор-офицер мог только время от времени посещать каждый округ. Поэтому полицейские аскари распускались, и им часто не хватало строгой дисциплины. К сожалению, полицейские части часто отнимали от колониальных войск лучший личный состав, - старослужащих из туземцев, которые затем в полиции теряли свои военные навыки. В результате качество колониальных войск все более и более ухудшалось ради полицейских частей, из которых при существующем положении никогда не могло получиться что-либо годное для боевого использования.

Из Неймоши, конечного пункта Узамбарской дороги, я отправился через Марангу, где я встретил английского консула Кинга из Дар-эс-Салама, в область Килиманджаро, а оттуда в Арушу. Несколько немецких колонистов, частью бывшие офицеры, которых я посетил во время пути в их владениях, подтвердили мне, что тамошние немецкие поселенцы также представляют ценный военный материал.

Капитан флота в отставке Шенфельд гостеприимно предложил нам в своем неподалеку расположенном поместье стакан замечательного вина. Это было сделано тоном военной команды, который уже тогда обнаруживал в нем энергичного начальника, защищавшего позднее так упорно устье реки Руфиджи против превосходных сил неприятеля. Перед Арушей я встретил любезного старого обер-лейтенанта в отставке фон-Бока во время обеда на кофейной плантации моего старого товарища по кадетскому корпусу барона фон-Ледебура. Мы беседовали о добровольческих стрелковых объединениях, которые предполагалось создать в районе горы Меру, и я не предчувствовал, что несколько месяцев спустя 60-летний старик станет одним из наших настойчивых передовых разведчиков в восточной части Килиманджаро и нередко будет вместе со своими немногими людьми, большей частью новобранцами, успешно драться против нескольких неприятельских рот. Его прямодушие и отеческая забота о подчиненных завоевали сердца его чернокожих товарищей в такой степени, что он был в их глазах самым храбрым из всех немцев и они привязались к нему с трогательной преданностью.