Мои воспоминания. Том 2. 1842-1858 гг.

Признавая необходимым защищать отдельные личности против несправедливых нападений прессы, он не думал, чтобы Россия, русский народ, русская национальность могли нуждаться в какой-либо защите, и чтобы порицания, брань, ненависть, клевета какого-либо писателя могли оскорбить Россию или повредить ей. Можно ли помрачить болтовней свет солнца? Что касается похвал полякам и остзейцам-немцам, Головнин никогда не понимал враждебного отношения к малочисленным завоеванным со стороны могучих, многочисленных завоевателей, считал не соответствующим достоинству сих последних бранить первых и вполне сочувствовал коренному, простому, православному русскому крестьянину, в котором помянутое враждебное отношение никогда не появляется, а напротив всегда видно благожелательство ко всем инородцам, которым всем найдется место за трапезой гостеприимной, радушной матушки России. Головнин не сочувствовал тому, чтó говорилось против особых, исторических финляндцев, поляков и остзейцев. Ему казалось, что правительство русское должно устроить в коренных русских губерниях, составляющих сердце, силу, красу и гордость Империи, такие образцовые порядки, о распространении которых на себя просили бы окраины оной. Ему хотелось бы, чтобы жителям окраины, вследствие того, было бы выгодно, почетно, лестно слиться с коренным населением, чтобы они желали назваться русскими и гордились этим именем, вследствие превосходства России, и потому ему всегда были неприятны и болезненно действовали на него завистливые выходки русских против порядков, издревле существующих в окраинах, и он всегда вспоминал русскую поговорку: «чужим здоровьем болен». Наконец, он думал, что русский царь, как олицетворение России, должен быть равно отцом всех своих многоязычных и разноплеменных и разноверных подданных, всем благотворить и всех считать между собою братьями.}

Приложение 2 к главе VI [148]

Письмо генерала Гёргея командиру 3-го пех. корпуса генералу от кавалерии графу Ридигеру от 11 августа 1849 года