Мой возлюбленный враг (СИ)

— Не понял, а где выход? — пытаясь сбавить набранную скорость, спросил Аста-Аз и бросил испепеляющий взгляд на Матара. — Ты что, ангар закрыл?!

— Да не закрывал я ничего! — горячо воскликнул оросит и почесал подбородок. — Я его не открывал...

— Мракс! — выругался азеанец, пытаясь снизить скорость и посадить шаттл.

Естественно, это ему так легко не удалось. Мы зацепились боком за стены высокого ангара, раздался скрежет металла, шаттл покосило вниз, Аста-Аз фактически потерял управление и мы приземлись на другой шаттл. Нас накренило и качало, именно в этот момент каждый понял, что вот сейчас нам точно влетит.

— Матар, ты чем думал?!

— А что я-то? — округлил глаза оросит. — Ты всегда координируешь действия, а тут промолчал!

— Потому что понадеялся на тебя, бестолкового! — горячо воскликнул Аста-Аз.

Я вздохнула, отстегнулась и аккуратно пошла в сторону выхода. Открыв шлюз, я скатилась по мягкому боку нижнего шаттла и оказалась на земле. Усмехнувшись и помахав рукой парням, которые все еще сидели внутри, направилась в сторону общежития, напевая веселый мотив.

Нужно еще отдохнуть перед отбыванием наказания.

В комнате я вновь жила одна — моя соседка со мной прожила всего полгода, потом её отчислили. Странно, но стоило мне пересечь порог комнаты, как на меня накатывала тоска и одиночество. Здесь я особенно ощущала пустоту в сердце. Подойдя к Бархатцу, я полила его и удобрила.

Сейчас растение с фиолетовыми лепесточками достигало в высоту двадцать сантиметров и действительно было живое. Бархатец закрылся от удовольствия, когда я его поливала, а потом вновь раскрыл бутон и погладил мои пальцы нежными листочками.

Все подарки Макса я убрала и сложила в дальний ящик, только от Бархатца отказаться не могла — он уже стал моим хорошим другом и утешением. Вздохнув, я села на кровать и откинула голову назад, посмотрев на белый потолок.

Экзамены и учеба остались позади, а впереди — присяга и военные сборы. Преддипломная практика у нас прошла еще зимой.

Взяв в руки планшет, я включила новостной поток и тут же поморщилась. Макс! Вновь он везде и всюду! Он заполняет собой всю голосеть!

После того как он меня предал и я очутилась на неизвестной планете в госпитале, мы больше не виделись. Мне удалось вернуться в училище, единственный, с кем я поделилась правдой, был Эштон. Макс появлялся в Фарэте редко, все время «тусовался» на других планетах, но я-то теперь знала, чем он занят.

Оппозиционер, который пытается вытянуть нашу конфедерацию из рук жадного до денег регента, что не отменяет того факта, что именно из-за их деятельности погибли мои родители. Кто прав, а кто виноват — не рассудить никому.

На данный же момент я имею сухие факты: империя погрязла в нелегальной торговле не только зависимыми, но и наркотическими средствами. А еще от нас отсоединились тартарианцы, и никто им не смог бы сказать и слова против. Мы лишились сильных союзников, и теперь другие конфедерации поглядывают в нашу сторону, как на лакомый кусочек, оставшийся от целого торта со взбитыми сливками.

— Экстренная новость, — внезапно на планшете выскочило окно, которое появлялось, если только федеральный канал включал передачу. — Наш Император скончался сегодня утром в семь тридцать два по столичному времени Фарэта. Похороны пройдут завтра на главной площади.

Она говорила что-то еще, но я уже плохо слушала. Император был единственной надеждой. Теперь ничто не помешает регенту стать единоличным обладателем власти. Что ждет нашу конфедерацию в будущем, и что ждет меня в частности, как военнообязанную?

Даже подумать страшно!

— Фил, что делаешь?

В комнату, как всегда, без предупреждения зашел Эш, сел на кровать и приобнял меня за плечи. Я повернулась к нему и выдала «замечательную» новость. Лицо парня окаменело, тело напряглось.

— Эш, ты в порядке? — осторожно спросила я, потрепав друга по руке.

— Фил, ты знаешь, что это значит? — тихо сказал Эштон и в упор посмотрел на меня. — Либо мы все станем жить в сгнившей изнутри конфедерации, либо начнется гражданская война, которая продолжится воздействием извне.

Я понимала. Меня это тоже пугало не меньше его.

— Через три недели будет мой день рождения, — неожиданно сменил тему друг, — ты проведешь его со мной?

— Разумеется, Эш, — слегка улыбнулась ему я, хотя мои мысли были далеки от празднования.

Что будет с моим контрабандистом? Даже спустя столько лет я продолжала считать его своим. Мой муж. Мой возлюбленный. Пусть пройдет сотня лет, он будет для меня единственным. Но я его не простила, да и нужно ему моё прощение?..

— Фил, прости, но мне нужно позвонить кое-кому, — отведя взор, сказал Эштон и поднялся на ноги.

Оставшись одна, я вновь загрустила. Интересно, есть ли хоть одни супруги, которые три года избегали встреч друг с другом? Я ненавижу Макса настолько же сильно, насколько и люблю. Он испортил моё светлое будущее, навсегда забрав моё сердце.