Мой враг — королева

Когда я бывала во Дворце Лейстера, который любила более всего из-за его близости к королевскому двору, я видела Роберта чаще, так как ему легче было улизнуть сюда от дворцовой жизни. Но и там мы не могли бывать вместе более нескольких дней, пока не приезжал гонец, требуя Лейстера во дворец.

Однажды он приехал из дворца весьма озабоченный. После его заверений в своей преданности мне, доказательств страсти, которую мы оба пытались продлить и сохранить, подобной той, что соединяла нас в дни наших тайных встреч, я поняла, что постигло его в тот день.

Неприятности принес человек по имени Уолтер Рейли.

Я слышала уже о нем. Его имя было на устах у всех. Пенелопа встречалась с ним и сказала, что человек этот красив и с чарующими манерами. Королева быстро ввела его в свой интимный круг. Он стал знаменит в один мрачный влажный денек, когда королева пешком возвращалась во дворец и остановилась в растерянности перед широкой грязной лужей. Рейли, не задумываясь, снял свой великолепный плюшевый плащ и расстелил его на грязи, чтобы королева могла наступить на него, не запачкав ног. Я представила себе эту сцену: грациозный жест, дорогой плащ, брошенный в грязь, блеск в золотистых глазах королевы, которая заметила, как красив молодой человек, и быстрый расчет в голове самого авантюриста, посчитавшего цену испорченного плаща меньше цены будущих благ и милостей.

И вскоре, конечно, Рейли был у ног королевы, развлекая и удивляя ее своим умом, комплиментами, обожанием, рассказами о своих прошлых похождениях. Она очень увлеклась им и посвятила его в рыцари в тот же год. Пенелопа рассказывала, что в одном из дворцов в компании королевы он, желая удостовериться в ее любви к нему, начертал алмазом на раме окна следующие слова:

Охотно взобрался бы на вершину —

Но боюсь упасть,

будто испрашивая у нее одобрения и заверения, что он не утеряет ее милости, на что она, взяв из его рук алмаз, под этим куплетом начертала свой:

Если смелость покидает тебя —

Лучше не восходи на вершину.

Думаю, она подчеркивала, что ее милости следует искать в любом случае, но она не дарует ее без заслуг.

Роберт полагал, что его позиции при дворе незыблемы. Так оно и было, я думаю, ибо что бы он ни совершил, она не забывала, что между ними существует неразрывная связь. В то же время он ревниво следил, чтобы королева не проявляла более благосклонности к молодежи, чем к нему, и тут именно таким образом возвысился Рейли. Для Роберта было невыносимым постоянно видеть при королеве чужака и более молодого человека, а она чувствовала это и, несомненно, ей нравилось дразнить его. Я была убеждена, что она показывала большую благосклонность к Рейли, когда Роберт был рядом, чем в его отсутствие.

— Рейли много о себе мнит, — сказал Роберт. — Вскоре он возомнит, что он — самый важный человек при дворе.

— Но он очень красив, — язвительно сказала я. — У него, видимо, есть качества, которые нравятся королеве.

— Это правда, но он неопытен, и я не позволю ему задаваться.

— Как же ты его остановишь? — спросила я. Роберт задумался, затем сказал:

— Наступило время для молодого Эссекса быть представленным ко двору.

— Он говорит, что счастлив в Ллэнфиде.

— Нельзя провести там всю жизнь. Сколько ему сейчас?

— Всего семнадцать.

— Достаточно, чтобы начать прокладывать свой путь в жизни. Он имеет хорошие манеры и сможет сделать карьеру при дворе.

— Не забывай: он — мой сын.

— Это одна из причин, по которой я хотел бы видеть его при дворе, моя дорогая. Я желаю сделать для него все, что смогу… потому что знаю, как ты любишь его.

— Я им очень горжусь, — любяще сказала я.

— Если бы он был моим сыном! Но то, что он — твой, тоже очень хорошо. Пусть приедет. Я обещаю тебе: я сделаю все для его продвижения.

Я проницательно посмотрела на него. Я понимала, в каком направлении работает его мозг. Лейстер любил продвигать членов своей семьи, поскольку это было основным направлением его политики, тем, что он называл «иметь своего человека».

— Но тот факт, что он — мой сын, будет достаточен для того, чтобы наша Мегера выгнала его прочь.

— Не думаю… если она увидит его. Во всяком случае, стоит попытаться.

Я рассмеялась:

— Кажется, Рейли серьезно задел тебя.

— Он — временщик, — резко сказал Роберт, — я думаю, молодой Эссекс понравится королеве.

Я пожала плечами:

— Я вызову своего сына, а затем, если твоя повелительница позволит тебе, ты приедешь сюда и уговоришь его.

Роберт сказал, что будет рад видеть молодого Эссекса и я могу быть уверенной в том, что он сделает все для него.

Когда Роберт ушел, я продолжала размышлять, рисуя себе сцену представления сына королеве:

«Мой приемный сын, граф Эссекс, Ваше Величество».