Мой враг — королева

Приближался последний эпизод трагической истории Марии Шотландской. В то время она содержалась пленницей в нашем собственном замке Чартли, который теперь принадлежал моему сыну Эссексу. Он неохотно позволил использовать замок как тюрьму и отговаривался тем, что он мал и неудобен для королевской особы. Однако его протесты не были услышаны, и в тех самых кабинетах, что были когда-то населены членами моей семьи, где резвились мои дети, разыгрались теперь драматические сцены последних дней жизни Марии. Там ее вовлекли в заговор Бэбингтона, который и привел к ее казни, а заключительная фаза ее жизни прошла в путешествии в роковой замок Фотерингей.

Вся страна говорила только об том, как встречались конспираторы, как передавались письма, как вовлекли в заговор королеву Шотландскую, и на этот раз ее вина была доказана окончательно. У Уолсингэма в руках оказалось свидетельство, и Мария была признана виновной в заговоре и покушении на жизнь королевы Елизаветы с целью свержения той.

Но даже имея свидетельство вины Марии, Елизавета неохотно подписывала смертный приговор.

Лейстер торопил ее, и я напомнила ему, что совсем недавно он искал договоренности королевы Шотландской, думая о возможности смерти Елизаветы и последующем пришествии к власти Марии.

Он поглядел на меня в изумлении. Он не мог представить, как я не понимаю простых политических игр. Да, видимо, я решительно разлюбила его, ибо раньше я соглашалась со всем, что он делал.

— Если она не примет мер, — яростно кричал Роберт, — то может быть предпринята попытка спасти Марию — и успешная.

— Тогда вам не позавидуешь, милорд, — язвительно прокомментировала я. — Думаю, Ее Величество королева Шотландии очень любит придворных собачек, но она предпочтет их выбрать по своему усмотрению, и, я уверена, у нее в апартаментах не будет места тем, кто услаждал королеву Елизавету.

— Что произошло с тобой, Леттис? — спросил он, изумленный.

— Меня бросил собственный муж, — парировала я.

— Ты хорошо знаешь, по какой причине я не могу бывать подолгу с тобой.

— Я знаю, — ответила я.

— Тогда довольно, давай перейдем к серьезным вопросам.

Но то, что было серьезно для него, не было таковым же для меня. Это ему не приходило в голову.

Народ был в тревоге, но королева играла все в ту же игру с затягиванием решения, которую вела всю свою жизнь. Часто это бывало ей на руку. Но теперь ее верные подданные желали знать, могут ли они радоваться пролитию католической крови.

В конце концов, ей принесли смертный приговор, и она подписала его, а знаменитая сцена, о которой так много говорят, произошла в зале Фотерингей.

Угроза королеве Англии миновала. Однако на пороге была еще большая угроза: испанцы.

Она страдала от раскаяния, эта необыкновенная женщина. Она, такая умная, тонкая, видела дурные сны. Она подписала смертный приговор своему врагу — королеве Шотландской, которой в соответствии с ним отрубили голову.

Король Франции высказал, что лучше бы ее отравили, тогда были бы определенные сомнения относительно того, как она умерла. «Есть некоторые прекрасные яды, — сказал он, — и подданные королевы Елизаветы искусны в пользовании ими». Был ли то намек на «Трактат о деяниях Лейстера»? Можно было удушить ее подушкой — она оставляет мало следов. Но нет! Королева Шотландии была виновна, и королева Англии подписала смертный приговор, в соответствии с которым она была обезглавлена в замке Фотерингей. И, пока Англия торжествовала, королева Елизавета страдала от раскаяния.

Лейстер боялся, что депрессия приведет ее к потере разума.

Она бушевала, обвиняла всех приближенных, называла их убийцами, говорила, что ее вынудили подписать приговор, хотя прекрасно знали, что у нее не было этого в намерениях.

Как похоже на нее все это было! Я сказала Лейстеру, что она пытается переложить вину на других. Она даже говорила, что секретаря Дэвидсона, который принес ей приговор на подпись, нужно повесить. Сначала Лейстер, Берли и прочие, которые радовались устранению угрозы гражданской войны в Англии, были ошеломлены ее поведением, пока не поняли суть ее игры: она пыталась умиротворить врагов. Она боялась войны. Она знала, что испанцы готовят против нее Армаду. Она не желала, чтобы к ним присоединились еще и французы.

Шотландцев также нужно было принять в расчет. Они выгнали свою королеву, однако готовы были пойти войной на Англию, чтобы обезглавить теперь английскую королеву. Кроме того, угрозу представлял молодой Джеймс, сын Марии.

Затем стенания королевы стали менее громкими. В глубине души она понимала, что теперь, когда Мария устранена, жизнь для нее станет спокойнее, хотя обезглавлена была королева и то был прецедент. С другой стороны, дочь Анны Болейн начинала иногда понимать, что трон — небезопасное место. Она не желала, чтобы лишение головы королевы вошло в привычку. Она стала осторожна.

Вот какие, вероятно, проблемы мучили ее, но самой страшной была испанская Армада.