Читаем Мой взгляд на будущее мира полностью

О: Нет, приходиться мириться с постепенным снижением физических способностей. Мои умственные способности не деградируют, как это произошло с некоторыми из моих друзей. Я благодарен судьбе за это. Я думаю, что во многом это зависит от хорошей наследственности. Но физическое старение остановить невозможно.

В: Возможно, ваше хорошее умственное здоровье связано с вашей привычкой к активной умственной деятельности? Вы продолжаете работать, интересоваться тем, что происходит вокруг…

О: Да, разумеется. Еще я продолжаю учить новые слова и фразы на китайском языке — это тоже хорошая тренировка для ума. Как и игра в маджонг.

В: Изменились ли с возрастом ваши привычки в питании?

О: Я больше не наедаюсь до отвала. Я останавливаюсь, прежде чем почувствую себя сытым. Я также стараюсь есть больше овощей и меньше белковых продуктов.

В: В интервью газете The Straits Times, которое вы дали по случаю своего 80-летнего юбилея, вы сказали, что больше всего вас беспокоит то, что по мере старения у людей часто сужается «окно в мир» — постепенно оно становится все меньше и меньше, пока не закрывается совсем. Вы заботитесь о том, чтобы ваше «окно в мир» оставалось широко открытым?

О: Да. Иначе я не беседовал бы сейчас с вами, а сидел бы дома один.

В: Бывает ли, что вы страдаете от одиночества?

О: Нужно различать одиночество и уединение. У меня был друг, в свое время один из самых талантливых студентов в Кембридже. Он уже умер. Его звали Перси Крэдок. Его жена была датчанкой, из-за диабета она лишилась обеих ног. Перси всегда говорил: «Я наслаждаюсь уединением». Как-то я сказал ему: «Купи себе компьютер и научись им пользоваться. Ты сможешь получить доступ ко всем стихотворениям, которые ты когда-либо читал и которые тебе нравились, ко всем литературным произведениям. Тебе просто нужно зайти в Google и ввести ключевые слова». В конце концов, он так и сделал.

В: Какие газеты или интернет-сайты вы регулярно читаете?

О: Из газет я читаю Straits Times и Lianhe Zaobao. Раньше я читал Berita Harian, но потом перестал. Когда-то я хорошо знал малайский язык, но потом он стал мне не нужен, потому что большинство малайцев в Сингапуре говорят по-английски. В Интернете я внимательно слежу за новостями, которые касаются Сингапура и нашего юго-восточного региона в целом, а также Китая, Японии, Кореи, Индии, Европы и Америки. Иногда читаю новости по Ближнему Востоку. По Латинской Америке — почти никогда, потому что она находится слишком далеко и не имеет для нас никакого значения.

В: Какие именно интернет-сайты вы читаете?

О: Я пользуюсь Google. Я настроил его таким образом, чтобы он автоматически показывал мне новости из разных регионов мира.

В: Какие фильмы вы смотрели в последнее время?

О: Я не смотрю фильмы.

В: А какие книги читали?

О: Мне нравится читать биографии великих людей. Я не любитель художественной литературы — там описывают выдуманную жизнь. Реальная куда интереснее.

В: Какая книга из недавно прочитанных понравилась вам больше всего?

О: О Шарле де Голле. Франция была завоевана немцами. Де Голль тогда был никем. Он поехал в Лондон и сказал: «Франция — это я». Потом он отправился в Алжир и сказал Альфонсу Жюэну, который в то время подчинялся правительству Виши: «Как маршалу Франции вам должно быть стыдно за себя». Он был очень смелым человеком. Потом он вернулся в Париж с союзными войсками.

В: Что сегодня беспокоит вас больше всего? Есть ли какие-то проблемы, которые не дают вам спать?

О: В первую очередь меня волнует демографическая проблема в Сингапуре. При коэффициенте рождаемости в 1,2 у нас нет иного выбора, кроме как принимать мигрантов. Сингапурцев не заставить изменить их образ жизни. Образованные женщины больше не хотят посвящать всю свою жизнь семье и детям. Они хотят ездить по миру, наслаждаться жизнью. В результате они вступают в брак в довольно позднем возрасте, когда им уже трудно родить много детей.

В: А на что вы надеетесь?

О: Я надеюсь, что Сингапур будет держать стабильный курс на развитие и сохранит те преимущества, которые отличают его от других стран нашего региона.

11. Беседы со старым другом

В мае 2012 г., когда я работал над этой книгой, в Сингапур приехал мой близкий друг Гельмут Шмидт. С 1974 по 1982 г. он был канцлером Западной Германии. Он на шесть лет старше меня, и наши ныне покойные жены, Чу и Локи, тоже были подругами. Я всегда знал Гельмута как умного и сильного лидера, способного выявить суть проблемы даже в самой сложной ситуации. С годами мое уважение к его проницательному уму только возросло. За три дня его визита мы с Гельмутом обсудили широчайший круг вопросов. В нашей беседе нам помогал Маттиас Насс, журналист из немецкой газеты Die Zeit, который время от времени задавал нам вопросы. Впоследствии мы договорись включить в эту книгу выдержки из той беседы, разделив их на три темы: «Уроки лидерства», «Видение Европы» и, наконец, «Прощание».

Уроки лидерства

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное