Мой XX век: счастье быть самим собой

Еще во времена Белинского находились такие критики, которые национальное противополагали всему человеческому. «Национальность, – утверждали они, – выражает собою все, что есть в народе неподвижного, грубого, ограниченного, неразумного». Но «разделить народное и человеческое на два совершенно чуждые, даже враждебные одно другому начала, – говорил Белинский, – значит впасть в самый абстрактный, в самый книжный дуализм» (Белинский В.Г. Избр. филос. соч. С. 301).

Привожу эти слова не случайно. Авторам «Юности» совсем недавно пришли в голову те же мысли, которые великий критик относил к разряду «фантастического космополитизма». Стоило М. Лобанову вспомнить о русском национальном духе, пронизывающем многие произведения последних лет, как другие критики тут же начали упрекать его в пристрастии к «застывшему, ушедшему в прошлое деревенскому укладу». Иронически заговорили о «неизменных», «исконных», «корневых» нравственных устоях, от века присущих русскому народу. Стоило одним сказать о современном русском мужике как хранителе искони присущих ему высоких нравственных качеств, как им тут же напомнили, что Королев и Курчатов тоже воплощают в себе лучшие черты сегодняшнего народного сознания. Как будто последнее опрокидывает первое!

Можно упрекнуть М. Лобанова разве только в том, что он разделяет взгляды Белинского на русского мужика, но упрекать его в «эпигонско-славянофильском представлении о народе и народности» – это, по крайней мере, показывать плохое усвоение университетской программы.

«Россию нужно любить на корню, в самом стержне, основании ее», корень же, стержень России – «простой русский человек, на обиходном языке называемый крестьянином и мужиком...» (В. Белинский).

В индивидуальности различных персонажей резко проглядывают черты, которыми национальности отличаются друг от друга. Художник должен улавливать эти национальные особенности своего народа и воплощать их в художественные образы, что и делает их своеобразными, неповторимыми.

Д.Н. Овсянико-Куликовский замечал, что «национальные типы» может воспроизвести только художник слова путем «тонкого психологического анализа», потому что он располагает «всей роскошью красок речи и образных приемов творчества» (Овсянико-Куликовский Д.Н. Психология национальности. Пг., 1922. С. 5).

Каждая нация имеет путь исторического развития, который определяет своеобразие быта, нравов, привычек, обычаев, и все это определяет национальные традиции; они уже пять с лишним десятилетий ярко обогащаются на социалистической основе.

Великий русский художник Крамской писал Репину, критикуя его картину на сюжет, чуждый ему (разговор идет о «Парижском кафе»): «Что ни говорите, а искусство не наука. Оно только тогда сильно, когда национально.

Вы скажете, а общечеловеческое? Да, но ведь оно, общечеловеческое, пробивается в искусстве только сквозь национальную форму» (Репин И.Е. и Крамской ИЛ. Переписка 1873-1885. М., 1949. С. 109. Курсив мой. – В. П.).

В письме к Н.Ф. Мекк от 9 февраля 1877 года П.И. Чайковский замечал: «Как бы я ни наслаждался Италией, какое бы благотворное влияние ни оказывала она на меня теперь, а все-таки я остаюсь и навеки останусь верен России...

Стихотворение Лермонтова «Родина» превосходно рисует одну сторону нашей родины, то есть неизъяснимую прелесть, заключающуюся в ее скромной, убогой, бедной, но привольной и широкой природе.

Я иду еще дальше.

Я страстно люблю русского человека, русскую речь, русский склад ума, русскую красоту лиц, русские обычаи. Лермонтов прямо говорит, что «темной старины заветные преданья» не шевелят души его. Ая даже и это люблю...» (Чайковский П.И. О народном и национальном элементе в музыке. М., 1952. С. 67-68).

Можно привести немало высказываний писателей, композиторов, художников других стран, в которых выражена общая мысль, что творец не может не отражать в художественных образах национальные особенности проявления чувства своего народа. Это настолько очевидная истина, что ее не стоило бы и доказывать, если бы в нашей литературе не распространились на этот счет ложные взгляды.

Ошибка некоторых критиков заключается в том, что они не понимают, что характер русского советского человека своими корнями уходит в великое прошлое народа. В статье «О моральном облике нашего народа» М.И. Калинин писал, что мораль нашей партии есть и мораль нашего народа, что мораль современного человека имеет свои истоки в истории народа: «Эти истоки уходят в глубь нашей истории; задача их выявления падает на исследователей духовного развития русского народа» (КалининМ.И. О коммунистическом воспитании. М., 1947. С. 248).