Мой XX век: счастье быть самим собой

Ананий Егорович прав, когда в отчаянии думает об этом противоречии: «положено или нет хоть изредка и колхозникам шевелить мозгами». А колхозники на общем собрании решили, что силос и в сырую погоду взять можно, а сено не возьмешь. И вот это решение пришлось отменить под нажимом района, взяться за силос, а результат плачевный: ни силоса, ни сена. «Нет, он не оправдывал себя. Это он, он отдал распоряжение снять людей с сенокоса, когда еще стояла сухая погода. А надо было стоять на своем. Надо было ехать в город, в межрайонное управление, драться за правду – не один же райком стоит над тобой! Но, с другой стороны, и колхознички хороши. Они-то о чем думают? Раз с сеном завалились, казалось бы, ясно: жми вовсю на силос – погода тут ни при чем. Так нет, уперлись как тупые бараны – хоть на веревке тащи». Как видим, многое и председателю непонятно. Проклятые вопросы так и лезут ему в голову. Если посмотреть внешне, то правда на его стороне: действительно, раз с сеном не удалось, надо за силос браться. И вот он в тяжком раздумье смотрит на деревню. Там жизнь идет своим чередом, «сейчас уже по всему косогору тянулся дым», значит, отсиживаются дома, обогреваются. Можно ли с таким народом поднять колхоз? И председатель идет взывать к совести людей. Пропадет колхоз без человечьей силы, без человечьих рук. А чем зажечь потухший интерес к земле?

Решения ЦК КПСС по этим наболевшим вопросам глубоко и точно вскрыли причины создавшегося положения в деревне, восстановили в своих правах принцип материальной заинтересованности, что незамедлительно сказалось на благосостоянии деревенского люда. Поиски талантливого писателя, идущего от каких-то конкретных наблюдений, порой очень личных, субъективных, способны отразить некоторые существенные явления своего времени.

Но задача писателя ведь не только в обнаружении жизненных противоречий. Поставить серьезные экономические проблемы можно и в очерке, и в газетной статье. «Искусство начинается там, – писал Горький, – где читатель, забывая об авторе, видит и слышит людей, которых автор показывает ему».

«Братья и сестры», «Две зимы и три лета» Федора Абрамова воссоздают жизнь северной русской деревни в тяжелые военные и послевоенные годы. Сложные проблемы – социальные, экономические, политические – решаются в столкновениях различных людей. Свое сердце автор отдал таким, как Мишка Пряслин, Лукашин, Анфиса Минина. Да и сколько чудесных, душевных, стойких, мужественных характеров создано Федором Абрамовым – художником!

Но если совсем недавно писатели остро ставили вопросы политической и экономической жизни деревни – здесь были свои недостатки, свои трудности, – то сейчас проблематика меняется. Художник приводит нас в деревню не за этим. Внешнее видно всем. Художник создает образы людей, которых мы принимаем или не принимаем. Верим или не верим в подлинность происходящего перед нашими глазами. Он приводит нас в деревню затем, чтобы мы увидели полномерный мир, где экономическая сторона жизни лишь внешняя оболочка, скрывающая глубины духовных исканий и нравственных переживаний. И этот мир художник старается запечатлеть, воссоздать во всех красках бытия, со всеми трудностями, поисками и радостями.

В русскую советскую литературу вошла плеяда молодых талантливых прозаиков, вошла без шума и треска, без скандальных ошибок. Василий Белов, Виктор Лихоносов, Евгений Носов, Петр Проскурин, Владимир Чивилихин, Валентин Волков, Юрий Сбитнев, Виктор Астафьев, Валентин Распутин – вчера еще ничего не слышали о них. Но они уже где-то бегали босоногими мальчишками... Один из них уже слушает шум леса, шепот трав, прислушивается к журавлиной перекличке, всматривается в то, что другие не замечают и не заметят никогда. Никто ему не говорил, что все это может войти потом в книгу составным звеном его исследования мира, ему это просто интересно – все эти звуки, запахи, краски формируют его представление о жизни.

«Глядеть на зори, следить за их началом и угасанием, воспроизводить их и пересказывать другим; с самого детства гонять в ночное лошадей, сначала бояться каждого черного куста, а потом привыкнуть; ходить от дерева к дереву, пробуя листья на вкус; опускаться с головою в глубокие низинные туманы, подниматься из них на бугор, чувствуя, как меняется с каждым шагом прохлада воздуха, – это все ведь и есть начало творчества, пока не умеешь читать и писать». В этих словах Валентина Волкова – сущая правда об истоках поэзии в сердце писателя.

У каждого из писателей – своя жизненная тропа, своя человеческая судьба, но все они – и Астафьев, и Носов, и Белов, и Лихоносов, и Волков, и Распутин – едины в своем неистребимом желании рассказать подлинную правду о своих современниках, о тех, кто запомнился своей человечностью, бескорыстием, мужеством, добротой, истинно русской простотой.