Мой жаркий Марокканский роман

Старейшина ждал моего вердикта: Полина за душу его брата. Напряжение зашкаливало, каждый мой нерв натянулся до острой струны. Я лихорадочно соображал, как выйти из положения. Увидев кинжал у горла Стасиной, меня охватила внезапная ярость. И схватив свой клинок, который был всегда со мной, я вонзил его в спину мужчине. Одно резкое движение, и тело моего врага пало. Я сверлил взглядом прожжённые солнцем глаза Рамира. Старик не отступал. И даже наши вечерние беседы не помогли. Все встало на прежний уровень – мы вновь враги, и ни о каком положительном решении речи не пойдет. Только если я не отдам ему Полину.

— Нет, — четко и громко ответил Римиру АтарХану, и тот согласно кивнул. Его поведение настораживало, хотя среди всех нас, моих подданных было больше. Я выискивал в толпе своего помощника, сейчас он был мне нужен, чтобы урегулировать конфликт, или хотя бы ослабить.

— Ту девку мы забираем, — старейшина пренебрежительно указал на Тахмину, — мой воин клеймил ее, и хочет взять в жены, — прокуренным голосом, Рамир говорил о моей слуге, как будто она вовсе не была человеком. Совсем молодая девушка, а теперь я вынужден отдать ее племени АтарХану. Потому что таков закон и традиции. Тахмину выкрали и клеймили.

— Вы дали мне слово, что не станете трогать моих подданных, особенно девушек и незамужних женщин, — я напомнил старейшине о вчерашних условиях пребывания у оазиса. Мужчина фыркнул в ответ, уводя свой взгляд в сторону. Двое его приближенных нашептывали старейшине, как можно было бы получить из ситуации выгоду.

В пустыне была абсолютная тишина, солнце стояло над нашими головами, пронзая острыми лучами кожу. Жара давала о себе знать. Я еще раз осмотрелся по сторонам, и только сейчас на глаза мне попался Тахир. Он жестом показал мне молчать, и дернул плечом, а, когда я проследил за его движением, то разглядел вдали приближающиеся машины из королевского двора. Мой помощник чудом сумел позвать подмогу. Хотя численность бедуинов была ниже нашей, Тахир все-таки дал сигнал о помощи.

— Девку мы забираем, Амир Хан, и смерь нашего брата будет на твоей совести, — пристально смотрит мне в глаза, а потом перевел свой кровожадный взгляд на Полину. Цыкнул. — Мы надеемся, она – только для ваших утех, и сватовство с Аликой, дочерью Батыра, состоится в срок.

— Это не вам решать, — сказал, как отрезал. — Уходите с миром, иначе все кончится печально.

— Смотря для кого, мой король, — со смехом ответил мне, без поклона и почести, старейшина и его бедуины ушли.

Спустя несколько часов мы были дома. Полина всю дорогу не разговаривала со мной. Вновь отдалилась. И я не настаивал, давая ей возможность свыкнуться с мыслью о восточных правилах. Когда кочевники оставили нас, она набросилась на меня с расспросами, ведь на ее глазах увели в чужое племя Тахмину. Стасина умоляла меня, как короля, сказать слово, чтобы ту отпустили. Но я не мог. Потому что тогда меня клеймили бы как не чтящим традиции королем. И больше всего я был в агонии зла и отчаяния, что мог стать тем, по вине которого могла погибнуть Стасина. На ее шее осталась неглубокая ссадина от кинжала бедуина; капелька крови проступила и уже успела запечься, образуя бордовую ниточку.

— Как ты? — не удержался я, и, повернувшись к ней полубоком, прикоснулся к щеке. Полина смотрела в окно внедорожника. Она никак не отреагировала на мой вопрос, а на легкое касание – вовсе отпрянула чуть в сторону. — Полина, ты должна меня понять, иначе другого выбора не было, — тихо продолжил объяснять. Стасина крепко впилась ладонями в свои колени, усмиряя свой пыл и гнев, готовые обратить на меня прямо здесь в машине. И я бы принял его, но молчание и безразличие убивали двойным ударом.

— Сначала ты крадешь меня. Рушишь мою жизнь – поставил ее к верху ногами, черт возьми, — Полина начала проговаривать каждое слово сквозь стиснутые зубы. — Потом бросаешь меня на несколько дней, заточенной в своей комнате. Снова появляешься и везешь черте куда. А вдобавок это?! — резко разворачивается ко мне лицо, излучая непередаваемое количество эмоций на лице. Ее синие, бездонные глаза на мокром месте, еще немного и у девушки случится нервный срыв.

Я взял ее руку в свою и переплел пальцы, сцепляя обе кисти в крепкий замок. Полина задрожала, едва сдерживая себя.

— Прошу, Амир, не нужно со мной вот так… — взмолилась, и ее подбородок чуть колыхнулся. — Ты держал свое имя в секрете, словно я была не достойна его знать, — девушка высказала все, в чем я ее ограничил за эту прекрасную неделю. А казалось, будто несколько месяцев прошло.

— Успокойся, ладно, — уговариваю ее, притягивая к себе в объятия, и Стасина, наконец, сдается. Она обняла меня, прикоснувшись своей щекой к моей груди. Дышит рвано, но глубоко. Я поглаживал ее по плечу, чтобы она почувствовала себя в безопасности. — По приезде в мой дом, ты отдохнешь. А потом, — голос мой надрывается. Давно я так не нервничал. — ты отдохнёшь, и мы поговорим.