Мой жаркий Марокканский роман

— Хочу познакомить вас с молодой писательницей, — начал представлять Полину своим гостям, и гордо приподняв подбородок, я сел прямее, затем взял в руку теплую кисть своей Богини. — Полина Стасина, — на арабском языке ее имя лилось нотами в тон музыке, даже нахмуренный и непонимающий взгляд девушки не остановил меня, я всего лишь улыбнулся, крепко сжав ее ладонь. Она дрожала, и мелкая рябь шла волной по шелковой ткани ее платья.

— И какова ее цель пребывания у вас дома, Амир Хан? — зло выплюнула вопрос Алика. Батыр в этот раз был на стороне своей дочери, желая знать подробностей о девушке-иностранке.

— Полина – моя душа, — так просто ответил, повергнув в шок советника.

— Прошу прощения, господин, — кашлянув в руку, Батыр уставился на меня, ожидая какого-то подвоха. Вдруг я шучу над ним, проверяя на прочность нервную систему. — Ваш отец не говорил об этом. Мы с ним не прописывали в договоре о подобном, — мужчина кивнул на Полину, будто она совершенно бездушное создание. — Надеюсь, это временное, — с надеждой взглянул мне в глаза, а потом снова на Алику, подбадривая дочь потерянной улыбкой.

— Мне наплевать, о чем вы договаривались с отцом, Батыр, — резко оборвал советника, и тот будто отшатнулся от моих слов.

— Но…

— Никаких «но». Я не позволю решать свою судьбу у себя за спиной. Решение о сватовстве принимал отец, но он не учел того, что я могу дать отказ. Прошу вас принять мои слова не как оскорбление, а как здравое рассуждение. Алика вполне может занять место среди знати, как вы того пожелаете, но быть моей женой…

— Амир Хан, — с опаской меня прервал Тахир, и я не успел договорить о том, что не собираюсь жениться на дочери советника. Гневно посмотрев на своего помощника, я заметил с каким интересом Полина рассматривала Алику. В ее взгляде вдруг промелькнуло разоблачение, и, когда моя Богиня перевела глаза на меня, я понял, какую глупую ошибку совершил. Не понимая языка, девушка все равно догадалась, что происходит между нами всеми. — Семья Батыра прописала в договоре о том, что вы можете взять вторую жену, но только при условии, что Алика будет первой законной, и ваши родившиеся дети по праву первенства займут трон, — протараторил Тахир, снимания напряженную обстановку, хотя его слова ничуть не лучше ее подпортили.

— Я сказал, что никакого сватовства и тем более женитьбы не будет. Мой отец должен понять это. Я соберу совет, Батыр, — я обратился к гостю, который был темнее тучи. Не такой исход сегодняшнего вечера он ожидал.

— Амир, наше соглашение с королем было еще до вашего рождения, — заявил старик, гордо вскинув свой бородатый подбородок. И напоминая мне мое месте прежде. Он с ненавистью посмотрел на Стасину, — и никакая чужестранка не заменит истинной марокканской крови. Вы навлечете на себя гнев своего народа, Амир Хан. Алика гораздо больше подходит вам, и уверен, вам будет с ней так же тепло, как вы используете тело этой юной девушки, совершенно не подозревающей, о чем мы говорим. — Батыр ухмыльнулся, зыркнув на мою Богиню. Полина продолжала сидеть молча, крепко вцепившись в меня. Я знал, что после завершения вечера получу от нее по полной программе, и тем не менее рядом с ней мне было спокойнее. 

— И все-таки мое решение не обсуждается, — просто кивнул, пожав плечом.

— Тогда мы с Аликой вынуждены оставить вас, господин. Но на вашем месте, я бы не затягивал с решением. Совет будет на моей стороне, когда узнает, что король Марокко не прислушивается к мнению старшины. Я, будучи вашим слугой, — ехидно заметил Батыр, зло уставившись на меня, — принимаю ваши слова сейчас, как повод к отсрочке.

— Ваше право, — кивнул ему в ответ, оборвав на полуслове. — Мои слуги проводят вас.

Один мой взмах руки, и тут же появились два высоких мужчины. Они покорно склонили свои головы, ожидая гостей. Тахир тоже поднялся, уводя всех музыкантов и танцовщиц из главной залы. Даже мой помощник был недоволен исходом переговоров, а уж появление Полины для него было ударом ниже пояса. Когда Батыр и Алика покинули мой дом, я выдохнул. И резко притянул Полину в объятия, повалив ее на подушки. Она рассмеялась, цепляясь за мою шею крепкой хваткой.

— И что это было? — потерся своей трехдневной щетиной о ее нежную кожу лица. Лукаво глядел в ее синие глаза, ослепленный их бездной.

— То и было, я тебя предупреждала, что ты не сможешь побороть меня, — голос Полины пропитан нежностью. Я отражался в ее океанах, и, ощутив ее постепенно растущую привязанность к себе, млел днем, когда в них увижу любовь.

— Спасибо, что вышла, — поблагодарил, затем приподнял подол ее платья, оголяя правое бедро. Нежная, бархатистая кожа покрылась мурашками, когда я провел по ноге Полины, поднимаясь выше к ее хлопковым трусикам. Вжимаясь в ее естество своим полувозбужденным членом, я жаждал вкусить тот вкус, которым никак не мог насытиться.