Мой желанный враг

- Может, есть какая-то причина, по которой я должен тебя выслушать?

Его лицо исказилось презрением.

Да, я заслужил это презрение. Я каждой клеточкой своего тела желал то, что принадлежало ему.

- А разве эта хитрая сука не рассказала тебе всё в подробностях? – Самодовольно ухмыльнулся я и расправил плечи.

- Ты сам напросился. – Коротко бросил Воскресенский.

Я знал, что сейчас произойдёт.

Инстинкт подсказывал мне увернуться, но я с мазохистским удовольствием подставил лицо под его удар. Кулак Вика взлетел передо мной, и боль тотчас ослепительно пронзила голову.

Я отлетел назад.

Этот удар превзошёл все мои ожидания: мне с трудом удалось сохранить равновесие.

- Ух, ты. – Я поднёс пальцы ко рту. – Да ты боец, Воскресенский. – Прикоснулся к губе, скованной жаром, и удивленно посмотрел на руку. На подушечках моих пальцев алела кровь. – Ого! – Я рассмеялся, сотрясаясь всем телом, как гребаный псих. Мне нравилось видеть, что это вызывает в Вике ещё большее презрение и ярость. – Меня? И по лицу? – У меня теперь никак не получалось остановиться. Я хохотал, сгибаясь пополам. – Вот это ты изменился, Воскресенский!

- Лучше заткнись. – Прорычал Вик.

Но меня было не остановить. Я хотел добавки. Желал новой порции острой боли.

- Дружище. – Снисходительно улыбнулся я, пытаясь сдержать рвущийся на волю смех. Я облизнул губу, но ничего не почувствовал. Только металлический привкус крови во рту. – Так эта дешёвая деревенская шлюшка хорошо тебя обработала, да? – Мои веки вздрогнули, и я через силу заставил себя удержать на нём взгляд. – Бегаешь за ней, как верный пёс!

На мгновение картинка застыла, а потом всё полетело в тартарары. Воскресенский метнулся ко мне и сбил с ног. Меня отбросило назад и ослепило болью. Кажется, я упал на стол, послышался жуткий треск. Я смеялся, гадая, что трещит – древесина или мои кости? Но времени на размышления Вик мне не оставил - обрушил новый удар, который свалил меня на пол.

Затылок заволокло тупой болью, в ушах зашумело.

Раз, два, три – я сбился со счёта. Держа левой рукой меня за рубашку и прижимая коленом к полу, Воскресенский щедро осыпал меня ударами правой. Все звуки сливались в пронзительное жужжание, а за веками мелькали свет и тьма. Я не пытался закрываться, не издавал ни звука, просто наслаждался происходящим, а Вик никак не мог остановиться.

Он бил меня, пока его кулак не потерял силу. Я слышал, как он тяжело дышал, когда кто-то перехватил его руку.

- Сейчас до смерти забьёт, держи.

Его сняли с меня и оттащили. Жаль – Воскресенский не видел моей последней усмешки. Я попытался открыть глаза, но ничего не увидел. Очертания комнаты закружились, а потом стало очень горячо, и глаз заволокло чем-то липким. Руки меня не слушались, не получалось даже пошевелится.

- Вызывай скорую, - раздался голос охранника, - он без сознания.

Я поморщился от солёного вкуса крови на языке.

«Идите все к черту! Я в сознании! Мне охерительно хорошо, ублюдки! Вы, мерзкие подонки, трусы, давай! Налетай! Кто следующий? Идите сюда, я всех вас уничтожу!» И в горле от смеха забулькали горькие остатки слюны. «Пошли вы все к чёрту…»

***

Я ворвалась в зал вслед за охранниками. Руки Вика были все в крови, костяшки пальцев разбиты. Из моей груди вырвался испуганный вопль, но тут же превратился в слабый хрип – я увидела распластанного на полу Загорского. Его лицо было похоже на кровавое месиво: губа разбита, под скулой справа наливался багровый синяк, из рассеченной брови на глаза стекала густая кровь.

Сердце больно дёрнулось в груди, и голова закружилась. Я почувствовала, что меня сейчас вырвет. Меня слегка пошатнуло, но Вик вовремя подхватил меня под локоть:

- Идём.

- Он жив? – Проговорила я.

Впервые я испытала почти животный страх, который парализовал всё тело. Мне было жаль чудовище, даже несмотря на то, что он хотел со мной сделать.

- Жив. – Буркнул Вик, увлекая меня за собой.

Я поплелась за ним, оглядываясь через плечо на лежащего на полу Загорского и суетящихся вокруг него охранников. Мне было страшно от того, что именно я стала причиной такого безжалостного, слепого, всепоглощающего гнева, который заставил Вика так исступленно бить лучшего друга.

- Всё позади, - прошептал Воскресенский, притягивая меня к себе.

Мы ушли, сели в машину, и Артём повёз нас домой.

Всю дорогу Вик обнимал меня, а я смотрела на костяшки его пальцев, перепачканные кровью, и меня трясло всё сильнее. Дрожь поднималась с коленей и охватывала уже всё тело.

Вик упёрся подбородком в мой затылок, обнял и медленно вдыхал запах моих волос, а я смотрела в окно и думала только о том, что чудовище никогда мне этого не простит. Меня мутило от собственной беспомощности и бессилия.

- Ступай, прими душ. – Сказал Вик, внося меня в дом.

- Нужно сначала обработать твои раны, - попыталась спорить я.

Он поставил меня на пол и с печальным видом поцеловал.

- Чёрт с ними, с ранами. Мне нужно выпить.