Мой желанный враг

Я не остановился, почувствовав судороги, которыми свело её живот, а крепко прихватил её клитор губами, позволяя ей насладиться этим оргазмом до самой последней его капли, позволяя ей рухнуть в него, точно в пропасть.

Да, Полина, вот так. Да!

И она, словно услышав меня, захрипела, задрожала всем телом. Её внутренние мышцы сжались, умоляя меня о других ласках, и я отстранился, давая ей отдышаться.

- Иди ко мне. – Сказал я, глядя в её усталое лицо.

Приподнялся над ней и вошёл одним резким и настойчивым движением. Полина охнула, и я заткнул её рот поцелуем. Мне не терпелось показать, что дальше всё будет только лучше.

Её пальцы вцепились в меня, будто ища поддержки.

- Вот так, да, моя девочка. – Я задыхался, теряя контроль над собой.

А Полина всё ещё дышала, как спортсмен после долгой пробежки. Я чувствовал, как её клитор трется о мой пах, и видел, какое невыносимое наслаждение ей это приносит. Мы двигались в одном темпе, и это было какое-то незнакомое мне, неведомое доселе чувство единения.

- Да, да. – Шептал я, глядя, как темнеет её взгляд.

Двигался всё сильнее и жестче и ловил каждую эмоцию, отражающуюся на её разрумянившемся лице. Мне нравилось, как её ногти впивались в мою спину, и мне хотелось, чтобы они царапали меня ещё сильнее, чтобы оставляли следы и ожоги, и чтобы не сходили больше никогда, чтобы были навсегда со мной. Как и она сама - моя Полина.

Я почувствовал, как она плотнее обхватывает меня изнутри, как теснее обвивает ногами, и нервно усмехнулся. Сколько раз за эти две недели я удовлетворял себя в ванной, представляя её голую, стонущую подо мной, но это не было даже на сотую долю процента так же прекрасно, как наяву.

Теперь, видя в реальности перед собой её красивое лицо, искажённое удовольствием, её трепещущие влажные ресницы, чувствуя во рту её вкус, ощущая, какая она тесная, тугая и горячая внутри, и сжимая зубы от того, как приятно оказаться там, в её тесной глубине, я понимал, что целиком и полностью повёрнут на ней. Я сатанею от одной только мысли об этой девушке. Я зависим, болен, опустошён этими чувствами.

- Да, Марк, да-а! – Не выдержала она.

Её плоский животик напрягся, ноги задрожали. Прекраснее этого «Да!», такого порочного и невинного одновременно, я ничего в жизни не слышал. Разве что вот эти бесстыдные влажные звуки, с которыми соприкасались наши тела. Или туго входящий и выходящий из неё покрытый смазкой член - ничего настолько же красивого на моей памяти больше не было.

Мои губы сорвано произнесли её имя, и я кончил, сделав самый глубокий, последний толчок. Мой член содрогнулся и мощно запульсировал, стоило ей обхватить его ещё теснее. По моему телу побежали горячие волны, а в голове что-то взорвалось яркими электрическими разрядами. Я осторожно перевернулся вместе с ней, желая оставаться внутри, и тяжело упал на подушки.

Во рту так пересохло, будто я пил один алкоголь накануне. Тело стало слабым, безвольным, а сердцебиение грозилось разорвать грудь на куски. Полина мягко положила свою голову мне на грудь и бессильно выдохнула.

- Ты так прекрасна во время оргазма. – Не удержался я.

Она приглушённо  хихикнула, а я провёл ладонью по её мокрой спине. Мне нравилось ощущение давления на своём теле. Полина была хрупкой и почти невесомой, но её вес был тем необходимым якорем, который держал меня на этой земле и не давал воспарить в небеса. Она лежала на мне голая, и её молочно-белая кожа красиво контрастировала с моей смуглой кожей.

- Ты тоже, - наконец, сказала она, оплетая меня ногой и пряча руку у меня подмышкой. Поразительно, до чего же она хрупкая и маленькая, почти крохотная. – Прекрасен. Всегда.

И я, боясь вспугнуть волшебство этого момента, обнял её крепче и просто закрыл глаза.

30

Я открыла глаза. Щёку приятно согревало плечо Загорского. С трудом «отклеив» от него своё лицо, я приподнялась и посмотрела на мужчину. Он спал. Нужно было признать, что даже во сне Марк оставался невероятно красивым. Породистым, что ли. В его мужественных чертах лица легко читались сила, уверенность и жёсткость. Он даже во сне не расслаблял уголков губ, что говорило о его постоянном внутреннем напряжении.

Я улыбнулась.

Вчерашняя сказка, когда не хотелось думать ни о чём, вдруг сменилась тяжестью навалившейся реальности, и мне совершенно не виделся выход из вновь создавшейся ситуации. Но я не могла не любоваться лицом Загорского. Впервые я спала с мужчиной. Вместе, а не рядом. Марк поймал меня своими руками в кольцо, держал так всю ночь, грел меня своим телом, и мне было так уютно, как никогда после смерти мамы. И впервые я не ощущала гнетущего одиночества.

А ведь приручённый зверь теперь не казался таким опасным, как прежде. Да?

Теперь его сила не пугала, а вызывала лишь умиление. Я на секунду даже позволила себе представить, а что будет, если мы решим быть вместе? Мне будет так же тепло и уютно? Он защитит меня от всех бед? А дальше? Станем ругаться по каждому поводу, и он будет диктовать мне, как жить, во что одеваться, чем заниматься?