Мой желанный враг

- Привет. – Тихо ответила я. – Зачем ты звонишь?

- Это мой ребёнок, Полина? – Потребовал он. - Просто скажи.

- Нет, Марк, он не твой. Это ребёнок Виктора.

- Откуда ты знаешь? Мы же с тобой…

- Это его ребёнок. – Твёрдо сказала я. – Женщины всегда знают такие вещи.

- Но он… может быть моим? Есть вероятность? – Рвано выдохнул Загорский.

- Не звони мне, пожалуйста, больше, Марк. И не приходи. Оставь нас в покое, я хочу всё забыть.

33

Моя беременность протекала не так легко, как хотелось бы. Врачи не видели объективных причин на то, чтобы мой организм сопротивлялся вынашиванию, но именно это и происходило. Анализы не радовали, и мне несколько раз предлагали прерывание на раннем сроке, но каждый раз я отказывалась. Лежала в больницах, пила лекарства, много читала и старалась не думать ни о чём.

«Нужно меньше нервничать» - я слышала эту фразу буквально от каждого, но никто из медиков не понимал: я не нервничала, мне было всё равно. Напряжение вскоре сменилось тоской, а затем превратилось в настоящую апатию. Чем больше я лежала на кровати и смотрела в потолок, тем меньше мне хотелось вставать и идти куда-то.

В перерывах между госпитализациями мне удавалось заниматься обустройством дома и детской. Я покрасила стены в пастельные оттенки голубого и серого, купила кроватку, сшила в неё постельное и бортики, а дядя Саша помог мне повесить в комнате шторы и установить забавные шкафчики в виде морских животных, которые я тоже раскрасила сама.

Мои ноги постоянно отекали, лицо тоже изменилось: под глазами залегли тёмные круги, кожа стала неприятной, сухой, точно папирусная бумага. Живот рос, и ходить становилось всё труднее, поэтому днём я отдыхала в саду под деревом, а вечерами садилась в кресло-качалку в детской, покачивалась, гладила живот, пела песни и рассказывала ему сказки.

Вик редко бывал дома, но когда бывал, это всегда был праздник: цветы, конфеты, фрукты, ухаживания. Он не позволял мне поднимать тяжести, сам готовил, мыл посуду, убирал со стола. Муж не раз предлагал мне нанять прислугу, но я всякий раз отказывалась. Мне было хорошо одной в этом большом доме. Особенно когда все уходили, и я оставалась одна. Мне не хотелось ни с кем разговаривать, у меня просто не было на это никаких сил.

Конечно, я замечала, когда Вик приходил домой со следами помады и запахом чужих женских духов. Я всё прекрасно понимала, но намеренно закрывала глаза. Во-первых, ему не хватало ласки и близости, ведь врачи запретили нам заниматься сексом. Во-вторых, делая вид, что ничего не замечаю, я могла реально не думать о том, что меня обманывают. В-третьих, я ощущала себя виноватой. А в-четвёртых - мне просто было плевать.

Оказывается, можно обожать человека, который рядом, и совершенно ничего к нему не чувствовать. Можно уважать его, заботиться, умиляться его ужимкам, смеяться над шутками, поддерживать, с удовольствием разговаривать, обнимать, делиться теплом и при этом принимать его скорее как друга, как партнёра, как… Да мне было всё равно как.

Я не видела его измен и ничего не хотела знать о них. Мы сожительствовали, и меня это устраивало на данном этапе. Я чувствовала себя мёртвой изнутри, а мёртвым не нужно любить.

Встреч с Загорским я старательно избегала. Мой организм будто чувствовал приближение каких-то мероприятий, где мы могли бы с ним пересечься, и давал очередной сбой. Накануне любых запланированных встреч или торжеств мне всякий раз становилось хуже, и приходилось возвращаться в свою, ставшую уже привычной, маленькую палату, из окна которой можно было долго наблюдать, как красиво падает снег, укрывая белизной верхушки деревьев в старом парке.

Лишь только в самый Новый Год мне не удалось избежать столкновения с Марком. Вик привёз меня на корпоратив, где собралось около двух сотен человек - сотрудников и партнёров фирмы.

Я дрожала, ощущая страх и неловкость перед встречей с Загорским, но стоило ему появиться, как всё встало на свои места. Чудовище было предано своим привычкам. Всё тот же красивый, обаятельный, невероятно опасный и холодный зверь предстал перед нами у входа в ресторан. Внешне Марк оставался совершенно спокойным, но глаза его полыхали презрением, они смеялись надо мной, они раздевали меня и обгладывали до костей.

- Полина. – Учтиво поцеловал он мою руку.

Мягкие губы вкрадчиво коснулись моей холодной кожи и тут же отпустили.

- Марк. – Едва слышно поприветствовала его я.

И почувствовала, как ребёнок толкнулся в моём животе.

- Как дела? Как здоровье? – Будто ему, и правда, было до этого дело.

По моему телу разбежалась ледяная зыбь мурашек.

- Всё хорошо.

Меня пугало его равнодушие, пугал дерзкий блеск в его глазах. Напрасно я думала, что можно просто вычеркнуть его из своей жизни и забыть. Оказавшись рядом, я тут же вспомнила, что значит бояться чудовища, что значит хотеть его всем своим существом.

Загорский наклонился, будто желая что-то шепнуть мне на ухо, но затем вдруг передумал. Его отвлекла одна из сотрудниц, буквально бросившаяся ему в объятия.

- Прости. – Он повернулся к ней.