Мой злодей

Братья знали причину его возмутительного поведения, как и то, что старший брат собственноручно надрал бы им уши, попытайся они подражать ему. Оказалось, что никогда не подчиняться желаниям матери совсем легко. Она хотела, чтобы он подстриг волосы, — он распускал их по плечам. Она хотела, чтобы он носил строгую одежду, — он носил кричащие старомодные камзолы исключительно ради нее. Она хотела, чтобы он женился и остепенился, но оба знали, что торопиться вовсе нет нужды. Она понятия не имела о его работе на Корону и о том, что он сам управлял финансами семьи, не передоверяя это своим поверенным.

Один из его предков с отцовской стороны занимался торговлей и предпринимательством, чтобы восстановить семейное состояние, промотанное предыдущим маркизом. Последующие поколения Сент-Джонов никогда о нем не упоминали, считая, что он запятнал их имя и запачкал руки коммерцией. И никогда не рассказывали никаких историй о столь низко павшем прапрадеде. Но Руперта назвали в его честь, и он всегда гордился своим именем. Поэтому он был так раздражен, когда Ребекка заявила, что это имя ему не подходит.

Сам Руперт считал абсурдным презрительное отношение родных к предку. Этого человека следовало считать героем, а не паршивой овцой в стаде.

Самого Руперта звание паршивой овцы не смущало, как, впрочем, и его матушку.

— Не стоит волноваться, я просто пошутил, — заверил он.

— Твои шутки весьма дурного тона, — процедила Джулия. — Но если хочешь знать правду, я не стала бы в тебя стрелять.

— Рад это слышать. Но ты слишком много тревожишься.

— Можно подумать, ты не даешь мне для этого повода, — проворчала она.

— Вздор. Я всего лишь перебрал половину женщин в Лондоне. Кроме того, я слышал, что изобретено средство от триппера.

— Ничего подобного не существует! — задохнулась мать.

— Нет? Ты уверена? Боже, как ужасно будет когда-нибудь обнаружить, что ты права!

Оуэн взвыл от восторга. Джулия взглядом пригвоздила младшего сына к месту. Руперт подождал, пока мать снова посмотрит в его сторону, подмигнул ей и улыбнулся. Так прошел их обед: ничего из ряда вон выходящего для этого дома. Руперт находился в прекрасном настроении. Он обожал поддразнивать мать таким манером. И больше ни к чему оставаться во дворце. Расследование закончилось, и ему остается наслаждаться встречами с Ребеккой. Поэтому он заверил мать, что вернется домой через несколько дней. Отчет Найджелу подождет, пока тот не вернется из-за границы.

Найджел, вне всякого сомнения, будет разочарован, узнав, что ни одна из фрейлин, включая Ребекку, не захочет стать его агентом, но он обойдется. Как всегда.

Руперт посчитал, что Ребекка — самая опасная из всех, потому что показала себя законченной лгуньей. Он дал ей шанс оправдаться, когда спросил, что она делала на Уигмор-стрит. Но Ребекка этим шансом не воспользовалась. Ничего не поделать. Но еще есть время предупредить Найджела.

Он почти желал, чтобы тот попросил его и дальше последить за Ребеккой. Она самая красивая из фрейлин и самая интригующая, а это весьма заманчивая комбинация, побуждающая его вести тонкую игру.

Конечно, девушка изображала оскорбленную добродетель, но Руперт начинал подозревать, что она вовсе не так невинна, как хочет казаться. Впервые он осознал это, когда поцеловал ее в коридоре. Хотя Ребекка возмутилась или сделала вид, что возмущена, она все же пылко отвечала на поцелуй, воспламенив его куда сильнее, чем он ее! А сегодня в магазине она не протестовала, когда он прижался к ней всем телом, словно принимала его дерзкие заигрывания.

Ребекка Маршалл становилась чересчур большим искушением. Возможно, это даже к лучшему, что он закончил проверять ее и сделал свои выводы.

Глава 20

— Не сомневаюсь, что тебя попросят спеть, когда узнают, какой великолепный у тебя голос. Не стыдись, это дар Господень. Гордись им.

Ребекка очень жалела, что вспомнила слова матери, когда вместе с Констанс вернулась в покои герцогини после поездки г город и Сара немедленно спросила, не сможет ли кто-нибудь спеть что-то умиротворяющее. У герцогини, очевидно, болела голова, и она хотела послушать тихую, мелодичную музыку. Эвелин уже играла на скрипке, Констанс села за арфу. Ребекка узнала мелодию и спела несколько куплетов.

— Прекрасно! — воскликнула казавшаяся искренне довольной Сара. — Я посижу с ней, пока она не почувствует себя лучше, и тогда велю вам остановиться, особенно если она заснет.

Но Сара не вернулась в комнату, и Ребекке пришлось петь до конца дня, пока она не охрипла. Наконец одна из камеристок герцогини вышла, поблагодарила девушек за доставленное удовольствие и заметила, что герцогиня покинула покои больше часа назад, чтобы поужинать с королевой. Остальные девушки посмеялись, считая, что Сара просто не потрудилась сообщить им раньше. Но Ребекка так не думала. Сара просто мстительная ведьма!