Мои злодейские будни

– Это очень по-взрослому, Ра́́ма, – без интонаций произносит Аниш, глядя на племянника владыки тяжелым взглядом, затем поворачивается к архивариусу. – Со мной все в порядке, чего не скажешь о вас. Кажется, Палата Внутренних Дел давно не устраивала проверок в штате.

– Прошу вас, господин Аниш! Проходите сюда, – тут же подскочив к двери, предлагает архивариус и выгоняет из подсобного помещения очередного чиновника, красного как помидор… – Теперь тут никого нет, вы будете только одни!

Слегка озадачившись от услышанного, Аниш проходит в глубь комнаты, и за его спиной закрывается дверь.

«А это еще зачем?» – думает он, обернувшись.

Затем вновь поворачивается и подходит к картине, расположенной на высокой треноге.

– Да это настоящая выставка для одного-единственного шедевра, – с иронией протягивает Аниш и останавливается напротив портрета.

На нем черноволосая дева в тончайшем красном халате. Она возлежит на шелковых простынях, и взгляд ее полон непотребных мыслей.

Господин Второго Дома делает шаг к самому неоднозначному из всех портретов знати и всматривается в огромные зеленые глаза, что затуманены не то хмелем, не то несдержанным желанием блудницы. Маленький, чуть приоткрытый рот словно зовет кого-то, кого нет в той комнате. А влажные губы, блестящие даже на картине, провоцируют самые постыдные мысли…

– Так вот почему они выбегали такие возбужденные… – протягивает Аниш и прищуривается, пытаясь вспомнить это лицо, но терпит крах. – Кто же ты такая? И откуда здесь твой портрет?

Архивариус вздрагивает, когда дверь в подсобку резко открывается – к тому же намного раньше, чем все ожидали.

– Почему ее портрет в архиве? – спрашивает Аниш, подходя к нему.

– Потому что эта девушка была на грани смерти, но выжила, – подобострастно отвечает архивариус, – и сейчас по традициям Галаарда ее портрет в Палате Внутренних Дел должен быть обновлен.

– Вы не ответили на вопрос. Почему ее портрет в этой комнате, в рамке, на треноге – а не лежит на складе архива, свернутый в трубку и убранный в чехол? – задает вопрос Аниш, и лицо архивариуса бледнеет.

– Прошу простить меня, господин Аниш. Это все моя вина. Увидев его впервые, я решил, что это будет несправедливо – если никто, кроме меня, не увидит такую красоту!

– Ее «красота» весьма посредственна, – флегматично отзывается Даярама, возвращаясь из подсобки, и архивариус едва не покрывается холодным потом.

– Ее шарм не в чертах лица, а во внутренней сути, – пытаясь подобрать слова, испуганно отзывается он.

– «Внутренняя красота»?.. – приподняв бровь, уточняет племянник владыки.

– Не красота, – качнув головой, отвечает Аниш, – скорее раскрепощенность.

– Ну, с ее данными только раскрепощенностью и брать, – пожимает плечами Даярама. – И устроили же тут такое представление из-за какой-то простушки на простынях, – фыркает он и выходит из архива, насвистывая какую-то детскую песенку.

– Господин Даярама еще молод и не способен оценить подобную работу, – мягко произносит архивариус, поглядывая на Аниша.

– Чему мы должны быть искренне рады, – ровно отрезает тот. – Портрет убрать на склад, лавочку с дополнительным заработком свернуть.

– Великодушие господина не знает границ, – сообразив, что его не снимут с должности, низко кланяется архивариус.

– Что за Дом? – уже отвернувшись от него, уточняет Аниш.

– Дом Гаварр, – послушно отвечает архивариус.

– Никогда о таком не слышал.

И с этими словами Аниш выходит в опустевший коридор.

Покинув дворец, он то и дело невольно останавливает свой взгляд на темноволосых девушках, идущих по улице. Какая-то мысль, связанная с ними, крутится в его голове, не позволяя расслабиться. И лишь у собственного дома он замедляет шаг и поворачивает голову налево.

– Господин Аниш? – Пожилая экономка выходит к нему и даже спускается на пару ступеней, но молодой человек взмахом ладони останавливает ее и идет вперед – к той тропке, что ведет к обрыву.

К той тропке, по которой он ходит в моменты дикого, беспросветного одиночества.

К той тропке, что привычно утешает его своей извилистостью и знакомым концом…

Аниш подходит к обрыву и смотрит на бескрайнюю мертвую степь впереди. Вода ушла несколько столетий назад, когда ее ресурс стал распределяться по округам посредством дамб и изменений русел рек. И теперь эта земля внизу превратилась в прямой путь из Великой Пустоши в Солнечные земли. Но мало кто из хищников заглядывает сюда: путь от пустыни до жилых районов Галаарда слишком велик. И пусть Второй Дом располагается на краю центрального округа, являясь негласным бастионом в связи со своим удачным расположением на высоте, – вокруг достаточно округов, способных истребить всех врагов, что идут со стороны Пустоши. Полоса суши внизу не представляет для Галаарда опасности и воспринимается теперь скорее как трещина в земле: если кто-то и сможет пройти по низу до самого центрального округа, то забраться по отвесной скале наверх просто невозможно.

Однако не только Великая Пустошь расположилась далеко впереди.