Мой зверь безжалостный и нежный

И он всё-таки явился. Тихо так зашёл, я не услышала даже. Сидела на диване, перебирала карточки, прикидывая, с какой можно начать, а потом вдруг почувствовала неожиданный дискомфорт. Повернулась и увидела, что он стоит в дверях. Сунул руки в карманы, привалился плечом к откосу и молча наблюдает за мной.

— Велкам, — выдавила я улыбку, почувствовав себя вдруг неумелым дрессировщиком, оставшимся наедине с хищником.

Он, не сводя взгляда, неторопливо прошел к дивану и уселся рядом. И весь его вид выражал бездну скептицизма. 

Сначала разговор у нас и правда не клеился. Все мои вопросы он оставлял без внимания. В лучшем случае отвечал односложно и… откровенно скучал. На карточки, которые я подготовила, даже не взглянул.

Чёрт, я, пожалуй, в жизни не встречала человека, настолько закрытого. Он не просто держал дистанцию, он на пушечный выстрел к себе не подпускал.

— Почему ты здесь?

Молчание. Только на секунду тень набежала на лицо, губы поджались жестче, брови сдвинулись к переносице. Ясно, неприятное что-то.

— Ты совсем не любишь общаться?

— И как ты догадалась? — хмыкнул он.

— Ты не хочешь общаться, потому что рядом с тобой всегда кто-то есть. А то ещё и с разговорами пристают, вот как я сейчас. А если бы ты был одинок, не в какой-то миг, а совсем одинок, всегда, по-настоящему, если бы не с кем было даже словом перемолвиться, ты бы жаждал общения. Ты бы сам с собой начал разговаривать, и с предметами вокруг, и с воображаемыми друзьями.

— Чушь, — усмехнулся он.

— Да точно! — заверила я. — Встречала я таких. Кстати, упражнение такое есть в психологии. Давай попробуем? Представь, что ты оказался на необитаемом острове. Паника, шок, растерянность — это всё прошло. Что ты будешь делать дальше? Обойдешь весь остров в поисках людей? Или будешь строить шалаш? Или пойдешь искать пропитание?

— Бред какой-то.

— Ну почему сразу бред? Тест разработан психологами, по ответам можно сделать выводы…

— Да какие выводы? Мало ли что я скажу. Да и просто это полная фигня. Ну какой, к чертям, необитаемый остров? На хрена мне его представлять? Для чего такой дуростью заниматься? Кому вообще эти бредни могут помочь? Вот ты — давно ты психологом работаешь?

— Недавно.

— Ну сколько?

— Неделю, — честно сказала я.

Он озадачился.

— Так бывает?

— Как видишь.

— Ты же здесь... всего неделю. А почему ты здесь?

— Неважно.

Он с минуту изучающе смотрел на меня. Потом вдруг выдал:

— Давай лучше в другую игру поиграем. Откровение за откровение. Только отвечать надо честно.

— Вот это точно чушь! Ты к стоматологу придешь, тоже ему скажешь: давай ты мне вылечишь зуб, а я — тебе?

— То есть откровенничать ты не хочешь? И как тогда я могу тебе доверять? И что-то вообще рассказывать?

— А ты манипулятор.

— Нет, просто доверие должно быть взаимным. Ну и, если что, я не болтун.

— Это я уже поняла.

— Ну так что? Почему ты здесь?

Наверное, можно было и дальше упираться, и вообще глупо, дико и непрофессионально вестись на такое, но я видела, что иначе к нему вовек не найти подход. Да и просто почему-то верилось, что никому ничего он не скажет.

— Я здесь случайно. Мне надо было залечь на дно, а тут подвернулась эта работа… у черта на рогах.

— Залечь на дно? — взметнул он брови.

— Ну да, скрыться от… всяких опасных личностей.

— Неожиданно.

Он смерил меня долгим взглядом, будто не мог решить, верить моим словам или нет. А потом вдруг сказал:

— Я бы сначала обошел весь остров, потом построил шалаш, а потом стал искать пропитание. Ну а затем начал потихоньку строить плот.

Я не смогла сдержать улыбку. И он тоже…

24

Марина

Конечно, наши беседы с Тимуром нельзя назвать психологическими сеансами. Мы просто с ним разговаривали о том о сем. О всякой ерунде по большому счету, но иногда у него прорывалось наболевшее. Я вот узнала, что мама у него умерла, а с отцом очень сложные отношения. Ну, мне, конечно, за эти крохи откровений пришлось рассказать про своих родителей.

Но, если честно, я вообще не думала, что он придёт на второе занятие. Он ведь теперь знал, что я не настоящий психолог. Какой ему от меня толк? Но он пришёл и на второе, и на третье, и вообще всю неделю ходил.

Тимур, конечно, своеобразный, и вести с ним диалог всё равно что ходить по минному полю. Хотя нет, последние пару раз мы болтали вполне себе непринужденно. Если с ним вообще уместно слово «болтали». Говорила в основном я, он больше слушал. Но действительно слушал — это уже прогресс. И не хмыкал скептично, не зевал от тоски, а смотрел на меня внимательно и даже улыбался иногда. Ну и изредка сам чем-нибудь делился.

На последнем занятии мы и вовсе смеялись. Я рассказывала в лицах, как мы сдавали зачёт историку, доценту Беляеву.