Моя академия. Ленинград, ВМА им. С.М.Кирова, 1950-1956 гг.

В конце октября у нашего отца произошел инфаркт миокарда. От болей за грудиной он метался по постели, не находя облегчения. Я наблюдал острый коронарный синдром впервые, не сразу поставил диагноз, но вызвал скорую помощь. Омнопон уменьшил боли, и отца на носилках отвезли в Окружной госпиталь на Суворовском проспекте. Неделю я провел с ним. Госпиталь занимал целый квартал. В кардиологическом отделении работали сильные врачи. Вел его полковник м/с Н.А.Жуков – главный кардиолог госпиталя. Держали его долго – 3 месяца, постепенно расширяя двигательный режим. Тогда применялась такая тактика. К Новому году отец выписался из госпиталя. Реабилитация проходила дома. Выписался он очень слабым, с одышкой, но без болей. Позже его лечил гомеопат, военный пенсионер, в прошлом известный фронтовой терапевт. Очень грамотный специалист. Он применил систему постепенного наращивания медикаментозной и физической нагрузки. От одной пилюльки три раза в день до 10 – через неделю и от 5-ти спичек, разложенных в 5-ти местах квартиры, до 50-ти к концу недели, размещенных уже в 15 местах на разных уровнях. Еще через неделю отец бегал по квартире как савраска. Конечно, учитывалась переносимость нагрузки.

Я немного утрирую, но отец действительно стал поправляться. Вышел на работу, но через год, когда он достиг пенсионного возраста, был уволен. Цена крупноочагового инфаркта миокарда. Поправляться отцу помогала маленькая Машенька. Он ухаживал за ней, гулял с ней по квартире, держа её за помочи, так как нагибаться ему было трудно. Их любовь была взаимной.

Из Шереметьевки приходили новости: Борис Шеломанов заканчивал Военно-медицинский факультет при Харьковском медицинском институте. У Рабиновичей родилась дочка Ирочка.

На курсе прошел офицерский суд чести, впервые за 5 лет. Один из слушателей (Ш.) был уличен в краже. Жили бедно, и его жена спровоцировала его на это. Случай дикий и, вместе с тем, мелкий, тем более, что он все вернул. Было так, что за месяц до случившегося он попросил у меня 1 тысячу рублей и в срок вернул. Причем он знал, где лежали мои деньги. Это говорило в его пользу. Я выступил в его защиту и попросил не исключать его из академии, тем более на последнем курсе. Но собрание потребовало его исключить.

По инициативе Политотдела тихой сапой началась новая политическая кампания поисков «врагов народа». Нашлись слушатели, которые по поручению свыше, предлагали, будто бы в интересах безопасности государства, доносить на тех наших сокурсников, кто неодобрительно отзывается о новой партийной и государственной власти, возглавляемой Хрущевым. В то время началась кампания против части старого Политбюро. В нее входили Маленков, Каганович, Молотов, Ворошилов и другие. Помню, во дворце культуры им. Горького, что у Нарвских ворот, выступал К.Е.Ворошилов, который клялся в верности советской власти и просил прощения за допущенные им ошибки. Это Ворошилов-то! И это транслировалось по радио. Поиски доносчиков, конечно, были отвратительными и успеха не имели. В этих условиях мы с Сашей Шугаевым, собиравшиеся было вступать в партию, решили воздержаться и сделать это, когда пройдем проверку работой в воинской части.

В Новый год и после него были дома. Сидели над учебниками: предстояла сессия. Особенно сложно было Люсе: ребенок требовал внимания. Когда Манечка не хотела спать, я энергично носил ее по комнате и пел: «По долинам и по взгорьям, шла дивизия …» Помогало. Экзамены были сданы успешно.

В каникулы, взяв с собой Машеньку, съездили в Москву, побывали в Шереметьевке. Мороз стоял такой – под 40 градусов, что мы оказались заблокированы у Рабиновичей на несколько дней.

Новый семестр начался циклом психиатрии. Предмет, конечно, был интересным. Лекции читал начальник кафедры профессор Осипов. Группу вел капитан м/с Спивак. Впоследствии он возглавил эту кафедру и стал генералом.