Моя Антония

— А я думала, Лена, что ты замуж собралась, — сказала она лукаво. Разве мне неправду говорили, будто Ник Свенсен тебе проходу не дает?

Лена посмотрела на нее и улыбнулась с подкупающей доверчивостью.

— Он ухаживал за мной. Только его отец такой шум поднял, грозился лишить Ника земли, если он меня возьмет в жены, вот он и женится теперь на Анне Иверсон. Я ей не завидую: Ник ведь злющий, Анне с ним несладко будет. Он и с отцом своим не разговаривает с тех самых пор, как пообещал, что женится на Анне.

— Ну а ты что? — рассмеялась Френсис.

— За Ника я не хочу, да и ни за кого другого тоже, — тихо проговорила Лена. — Нагляделась на семейную жизнь, даром мне ее не надо. Я хочу помогать матери и ребятишкам, ни от кого не зависеть.

— Ну что же, ты права, — согласилась Френсис. — А миссис Томас считает, что портниха из тебя выйдет?

— Да, мэм. Шить я всегда любила, только мало приходилось. А какие миссис. Томас шьет красивые наряды всем здешним дамам! Вы слышали, миссис Гарднер заказала себе костюм из фиолетового бархата? Бархат покупали в Омахе. Ах, до чего красивый! — Лена тихо вздохнула и разгладила складки кашемирового платья. — Тони знает, я работу в поле всегда терпеть не могла, — добавила она.

Миссис Харлинг подняла на нее глаза:

— Надеюсь, ты и правда научишься шить, Лена, только смотри не потеряй голову, не начни бегать по танцам, позабыв про все. С вами, сельскими девушками, такое случается.

— Постараюсь, мэм. Тина Содерболл тоже скоро сюда приедет. Она будет работать в гостинице. Вот уж всякого люда насмотрится! — мечтательно проговорила Лена.

— Больше, чем нужно, — возразила миссис Харлинг, — по-моему, гостиница не слишком подходящее место для девушек. Правда, миссис Гарднер хорошо смотрит за своими служанками.

Бесхитростные глаза Лены, всегда казавшиеся немного сонными под длинными ресницами, разглядывали уютные комнаты с наивным восхищением. Немного погодя она натянула нитяные перчатки.

— Пожалуй, мне пора, — сказала она нерешительно.

Френсис пригласила ее заходить, если ей станет скучно или понадобится совет. Лена ответила, что в Черном Ястребе вряд ли соскучишься.

Она замешкалась у кухонных дверей и стала уговаривать Антонию почаще навещать ее:

— Миссис Томас отвела мне отдельную комнату, и ковер есть.

Тони неловко топталась в своих матерчатых шлепанцах.

— Приду как-нибудь, — сказала она уклончиво, — правда, миссис Харлинг не любит, чтобы я отлучалась.

— Но когда ты свободна, ты ведь можешь делать что хочешь? — осторожно спросила Лена шепотом. — Тебе небось тоже нравится в городе? Пусть меня осуждают, но на ферму я больше не вернусь. — Она оглянулась на столовую, где сидела миссис Харлинг.

Когда Лена ушла, Френсис спросила, почему Антония не слишком радушно ее встретила.

— Я не знала, понравится ли вашей маме, если она начнет приходить, озабоченно сказала Антония. — На фермах о ней много чего болтали.

— Это верно. Но если Лена будет вести себя хорошо, мама прежнее не вспомнит. Только детям не надо ничего говорить. Хотя Джимми-то, наверно, все сплетни слышал.

Я кивнул, а Френсис взлохматила мне волосы и сказала, что я вообще слишком много знаю. Мы с ней были добрые друзья.

Я побежал домой сообщить бабушке, что Лена Лингард приехала в город. Мы порадовались за нее, ведь на ферме ей приходилось несладко.

Лена жила в норвежском поселении к западу от ручья Скво и обычно пасла отцовское стадо в прерии между своим участком и полем Шимердов. Когда бы мы ни проезжали мимо, мы всегда видели ее — босоногая, простоволосая, едва прикрытая каким-то тряпьем, она, не выпуская из рук вязанья, присматривала за скотом. Пока я с ней не познакомился, я думал, что она дикарка и всегда живет в прерии, ведь я ни разу не видел ее под крышей. На голове у нее была будто копна соломы, так выгорали ее белокурые волосы, но руки и ноги, вечно подставленные солнцу, непонятным образом сохраняли удивительную белизну, и, наверно, поэтому Лена всегда выглядела полуодетой, хотя другие девушки тоже ходили в лохмотьях. Когда я в первый раз заговорил с ней, меня поразили ее негромкий голос и мягкое, непринужденное обращение. Девушки, пасшие скот, обычно становились грубыми и мужиковатыми. Лена же пригласила нас с Джейком спешиться и посидеть с ней, то есть вела себя так, словно была дома и привыкла принимать гостей. Она не стеснялась своего рваного платья и разговаривала с нами как со старыми знакомыми. Уже тогда я заметил, какого редкого цвета у нее глаза — точно темные фиалки и какой ласковый, доверчивый взгляд.

Крису Лингарду не слишком везло с хозяйством, а семья у него была большая. Лена беспрерывно вязала носки младшим братишкам и сестренкам, и даже осуждавшие ее соседки-норвежки признавали, что дочь она хорошая. Тони правду сказала — о Лене болтали всякое. Ей ставили в вину, что из-за нее девчонки, которой в пору ходить в детских передничках, — Оле Бенсон потерял последние остатки разума.