Моя Атлантида. Избранное

Слепит глаза сияние небес,
Напор воды в логу неудержим.
Синичьи «дудки» оглашают лес.
Весь этот мир, что снова одержим,
Не булькает – клокочет и зовёт
Туда, где все растоплены снега,
Где чувств идёт такой водоворот,
Что затопляет жизни берега.

«– Что, смерд, написаны иконы…»

– Что, смерд, написаны иконы?
Добро, старание в чести.
Мы свято чтим свои законы,
И стяги нам свои нести.

Не получается сегодня?

Будь терпеливей. Кисть не меч:
Она должна ходить свободно,
Чтоб дух парил и наша речь.

«Во владеньях Врубеля и Блока…»

Во владеньях Врубеля и Блока
Русь живёт невестой синеокой
Или юной сказочной царевной,
Самой обаятельной и верной
Своему призванью и значенью.
Оттого струится в ней свеченье
В уголках спокойных и далёких
И в соборах звучных и высоких,
Где ещё душевные порывы
Благородны, святы и красивы.

«Ни души на дороге степной…»

Ни души на дороге степной,
Но дрожит добрый конь подо мной,
В нетерпенье грызя удила.
Ярославна! Зачем позвала
Ты меня из глубоких времён?
Точно сбруи серебряный звон
Слышу я. Холодеет рука.
Синь. Россия. Плывут облака.

«Под кручей – соминая яма…»

Под кручей – соминая яма,
Над тучей – орлиная синь.
Куда путь лежит? К солнцу прямо.
Гуртами чернеет полынь.

Сжат воздух до боли, до хруста.

Кто степью, пластаясь, летит,
Срывая ревнивое чувство
У броско раздетых ракит?

Наверное, витязь отважный

Из тех позабытых времён
Вновь явлен, как отблеск вчерашний
То ль стягов, то ль русских знамён.

«Святые горы…»

Святые горы…

И. А. Бунин

В степях Азовских – путь к Донцу,
К Святым горам, где монастырь,
Как встарь, внимает чернецу,
Читающему вслух псалтырь.

Возможно, Игорь тем путём

Однажды с войском проходил.
И долго слышал я потом
Великий плач среди могил…

Развеял ветер пыль и прах,

Но путь остался, он – живой.
И в небесах мелькает стяг
Всех тех, кто не пришёл домой.

Молчат курганы и века,

Но память прошлое хранит.
И сквозь тоску издалека
Ко мне бессмертный зов летит.

«Во мрак я вглядываюсь долго…»