Моя автобиография

Даррен прививает проникающий футбол с игроками, которые пасуют и двигаются. На дне лиги сложно так играть, потому что соперники борются отчаянно. Я с болью смотрел на борьбу Даррена с руководством, бюджетом и футболистами. В начале карьеры я пережил то же самое. Я постоянно напоминал ему о нашем фамильном девизе: «Слаще после трудностей». Каждому молодому тренеру я советую быть готовым. Начинайте рано. Не ждите до 40.

Сын и отец перед матчем

Я негативно относился к скороспелым тренерам. Это неуважение. В Голландии или Италии нужно учиться четыре-пять лет, чтобы получить лицензию. Такие меры защитят и подготовят человека к тому, с чем он столкнется в качестве тренера. Даррен заплатил за свою лицензию в бизнес-школе Уорика[135] 8 000 фунтов. Раздавая лицензии громким именам, Футбольная ассоциация унижает тех, кто честно учится и повышает квалификацию.

Я не накручиваю себя из-за того, что редко бывал дома или пропустил воспитание мальчиков. Несмотря ни на что мы очень близки и связаны друг с другом. Мальчики в постоянном контакте с нами. Они очень занятые. Даже я порой не могу связаться с Марком, он постоянно держит руку на пульсе. На бирже, где он работает, можно упустить покупку или продажу, зазевавшись на секунду.

Мои сыновья — заслуга Кэти. Она всегда ждала их, как и меня, в какое бы время я ни повернул ключ в замке.

Глава 24 Уэйн Руни

Это случилось в августе 2004-го, мы только сыграли с «Эвертоном». Билл Кенрайт[136] плакал. Сидел в моем офисе и плакал. Кроме него собрались Дэвид Мойес, Дэвид Гилл и я. Мы наблюдали за горем председателя совета директоров «Эвертона», он сообщил, что должен сделать звонок.

Сквозь слезы он проговорил: «Мне нужно позвонить маме».

«Они крадут нашего мальчика, они крадут нашего мальчика», — повторял он. Затем он передал трубку мне. «Не думайте, что получите его бесплатно, он стоит 50 миллионов фунтов», — предупредил женский голос. Великолепно. «Вот это трюк», — засмеялся я. — «Это игра?» Но все было по-настоящему. Стоило лишь упомянуть «Эвертон», и Билл давал течь. Очень приятный парень, но непростительно эмоциональный.

Дэвид Мойес подмигнул мне. На минуту я решил, что это представление. В конце концов, Билл имел театральный опыт. Я даже подумал проверить медицинскую карту Уэйна. Может, у него были физические недостатки, которые я упустил? Или это уловка, чтобы поднять цену? Боже мой, это просто смешно. Может у мальчика одна нога, а меня втянули в гигантскую аферу?

Переговоры по самому многообещающему английскому таланту, мягко говоря, затягивались. Билл знал его цену. Дэвид Мойес действовал агрессивнее, я поступал бы так же на его месте. Дэвид был реалистом. Он понимал, что клуб получит достойную компенсацию, а «Эвертон» едва ли купался в деньгах. Официальная цена чуть превышала 25 млн фунтов с возможностью дополнительных выплат. «Эвертон» нуждался в финансовой инъекции. Когда слезы высохли, а переговоры завершились, мы подписали Уэйна за семь часов до закрытия трансферного окна, 31 августа 2004 года.

Билл Кенрайт плачет

Он не играл около 40 дней и провел только пару тренировок, когда присоединился к нам. Мы решили, что матч Лиги чемпионов против «Фенербахче» через 28 дней после подписания Руни подойдет для его дебюта. Эксперимент принес восхитительный результат: мы победили 6:2, а Уэйн оформил хет-трик.

После драматичного представления уровень его физической готовности упал по сравнению с другими игроками. Предстояла большая работа.

Естественно, еще несколько недель он был далек от уровня игры с «Фенербахче», что не поколебало мою веру в него.

Уэйн обладал волшебным природным талантом и получил время, чтобы превратиться из мальчика в мужчину. Он был серьезным, исполнительным футболистом, голодным до игры. Чтобы прогрессировать, Уэйн нуждался в постоянных тренировках, которыми он охотно занимался. Он не относился к тем, кто может попросить выходной. Он нуждался в интенсивных тренировках, чтобы находиться на пике формы. Если Уэйн выбывал из-за травмы на пару недель, его физическая готовность резко падала. Его габариты — мощные ноги и широкие плечи — отчасти объясняют травмы плюсневых костей, которые он получал в то время.

Я сразу понял, что он именно тот, на кого мы рассчитывали. Отважный, играющий двумя ногами, хотя левую он использует реже, чем мог бы. Мы подписывали 24-летних футболистов, ожидая, что они достигнут максимума к 26, но ранний прогресс Руни убеждал, что уже к 24 он раскроет весь потенциал. Сложно представить, чтобы человек с его конституцией играл в середине поля, как Скоулз или Гиггз, но в 2010-м, когда мы подписывали новый контракт, я надеялся, что он закончит полузащитником.

Наше мнение об эвертонском школьнике Уэйне Руни можно выразить одной фразой: мужчина, играющий в детский футбол.