Моя безупречная жизнь

И вот сейчас я увидела его снова. Он и правда был красив. Высокий и прямой, как стрела, с открытым мальчишеским лицом, на котором читалась способность чувствовать глубоко и искренне. Одевался он вполне прилично, но, казалось, ему совершенно все равно, что на нем надето и какая у него прическа. Он не делал ничего, чтобы выглядеть круто, но всем своим видом излучал спокойную уверенность и сдержанность. Еще больше привлекало то, как Джеймс себя вел. Никогда не стремился произвести впечатление на ребят, которые были популярнее или влиятельнее его, увлекался не людьми, а идеями – статьями, книгами, фильмами. Мало кто удостаивался внимания Джеймса, и оказаться в числе этих избранных было особенно приятно.

– Так какое ты имеешь отношение ко всему этому? – спросил Джеймс.

Я словно услышала первые ноты знакомой, но давно забытой песни. Мы заговорили впервые за два года.

– Расскажи сначала ты, – сказала я.

– То есть опять у нас все повторяется?

– Что повторяется?

– Мы снова ходим вокруг да около.

Все эти два года я избегала его взгляда, но сейчас посмотрела прямо ему в глаза. В детстве мы проводили столько времени вместе, что, казалось, в какой-то момент стали тенями друг друга.

– Ты же сыщик, – сказала я. – Вот и догадайся сам.

Джеймс был главным редактором школьной газеты «Пустельга»[3], он с детства хотел стать журналистом.

– Дом. Логан О’Хара. Двойник Логана. Люс Эррера, а потом ты, – пробормотал он, задумчиво глядя на меня. – Я видел, как ты подъехала следом за Люс, и, судя по фотоаппарату и недоделанной домашке, готов поспорить, что начала слежку за ней еще у ее дома. Вопрос – зачем?

Я уж и забыла, как ловко он все подмечал. Знала бы, что он запрыгнет ко мне в машину, спрятала бы все улики. Тем не менее я тоже почерпнула от него очень важные сведения. Джеймс уже находился возле дома, когда подъехали мы с Люс, то есть он не выслеживал кого-то из нас. Явился сюда сам.

– Возможно, у тебя очередное дело, – продолжил Джеймс. – Дело, которое касается Люс Эрреры. От такого Хана Ян Лернер не смогла бы отказаться. – Он посмотрел на меня. – Я прав?

Я состроила бесстрастную физиономию:

– Нет.

– Ты умеешь врать, – сказал Джеймс. – Большинство тебе поверит, но только не я.

Я упорно отказывалась признавать его правоту, но он и так знал, что угадал.

– Ладно. Теперь моя очередь.

Я мысленно отметила все детали. Из кармана куртки торчал блокнот на пружине. Вся одежда черного цвета, как у человека, который хочет остаться незамеченным. Машину Джеймс припарковал вдалеке, с другой стороны подъездной аллеи.

– Ты следил за Логаном, и он привел тебя сюда. Предположу, что ты пишешь о нем статью и только сейчас осознал, что все гораздо запутаннее, чем ты думал. Сначала ты перепугался, потому что не любишь, когда тебя сбивают с толку. Но, увидев меня, испытал облегчение, поскольку, сам понимаешь, я быстрее разгадываю загадки. Однако ты слишком гордый, чтобы просить о помощи, поэтому решил сделать вид, будто знаешь больше меня, в надежде, что я поделюсь с тобой информацией.

Джеймс поморщился:

– Я рад, что ты не работаешь в школьной газете.

– Потому что я заняла бы твое место?

– Потому что с тобой трудно работать и ты мигом бы разрушила дружескую атмосферу.

У меня сдавило горло. Следовало ожидать от Джеймса подобного выпада в свой адрес, тем более сейчас, когда мы обменивались «любезностями», и все равно его слова меня сильно ранили. Как бы мне ни хотелось верить, что он не прав, в глубине души я знала: все именно так и есть. Даже оказавшись на низшей ступени социальной иерархии в классе, я все еще была очень высокого мнения о себе. Однако Джеймс не понимал одной простой вещи – я не умела вести себя иначе. Это была моя броня, и я не желала снимать ее.

– Почему же ты тогда сидишь в моей машине и обсуждаешь это дело со мной? – спросила я.

– Потому что ты сказала мне сесть в машину, – ответил Джеймс. – И я тебя здесь не искал. Ты сама приехала и увидела то же, что и я. Так что выбора у меня не было.

– Ну, в отличие от тебя, мне не нужна ничья помощь.

Джеймс покосился на меня с недоверием. Я и сама не верила своим словам. Но страшно не хотелось признавать, что мне нравилось происходящее – соперничество, вызов, словесные перепалки с человеком, который владеет аналитическими приемами ничуть не хуже меня. Это было так приятно, как будто я заново переживала моменты из детства.

– Спрашивай, – сказал Джеймс. – Я же знаю, что тебе этого хочется.

Я притворилась, что не понимаю.

– Спрашивать о чем?

Он бросил на меня нетерпеливый взгляд.

– Хорошо. Не хочешь обмениваться информацией – не надо. Умолять не буду.

Он потянулся к дверце, и я не выдержала:

– Ну ладно. О чем ты собрался писать?

Как-то раз в четверг после уроков, когда все в школе уже разошлись по домам, Итан – младший репортер школьной газеты – зашел в мужскую раздевалку, чтобы поискать потерянные наушники, и вдруг услышал разговор в дальней душевой кабинке.

– Из-звини, – заикаясь, произнес мальчишеский голос.