Моя Богиня. Несентиментальный роман. Часть вторая (СИ)

  Вечером, когда вернулся Андрианов с работы, она сразу рассказала ему про визит дочери, которая ей категорически не понравилась, разумеется; после чего она осторожно поинтересовалась: почему-де он развёлся с женой? Хозяин квартиры ответил честно и прямо, что надоели, мол, каждодневные претензии и попрёки, которые мешают жить и творить, сосредотачиваться исключительно на науке. А без этого полного и тотального сосредоточения, мол, в науке ничего не добьёшься, как ни старайся, ибо научная мысль - штука коварная и капризная, и очень к тому же обидчивая, всего внимания требует и сил: бытовые мелочи ей вредны и даже противопоказаны... Поэтому-то он, прозревший и взбунтовавшийся, однажды собрал необходимые вещи в сумку и уехал от сварливой жены на эту квартиру. И теперь вот живёт здесь один преспокойненько - и очень счастлив, что больше никто не нудит и не пилит, не мешает творить и о вечном думать, не бытовом и не тленном, не материальном. Фактически Андрианов открытым текстом заявил Шевелёвой, что одинокая холостяцкая жизнь полностью устраивает его, и жениться больше он не собирается. Во всяком случае, на ней...

  Понятно, что Евгении Михайловне, уже раскатавшей губки на чужую жизнь и жильё, всё это сильно не понравилось. Но она сдержалась пока и не стала ныть и подавать вида, что не такого ответа ждала, не на то рассчитывала, улетая из Берлина в Москву после крупной ссоры с мужем. Поэтому-то и вторую по счёту ночь они провели в согласии и жарких объятьях друг друга...

  6

  На другой день Андрианов взял отгул на работе, и они вдвоём поехали за город, провели весь день на природе. А когда вернулись домой, задетая за живое пассивностью ухажёра Евгения Михайловна перед сном затеяла целый диспут с Николаем Сергеевичем на тему любви и современных взаимоотношений между мужчиной и женщиной, которые её категорически не устраивали. И это - мягко сказано. Она принялась с жаром доказывать бородатому обольстителю своему, вальяжно курившему трубку в кресле, что современные якобы свободные женщины глубоко и тотально несчастны! Потому что мужчины, дескать, перестали бороться за их любовь и большие и светлые чувства, перестали относиться к ним с восторгом и пиететом, как раньше, оберегать от напастей и бед, драться на пистолетах, рапирах и шпагах. Чтобы этим, во-первых, беззащитную и слабую женщину защитить, а во-вторых, отбить негодных и ничтожных соперников; и попутно природную силу свою доказать, верность и преданность, честь и мужество!

  Вместо этого, по мнению задетой за живое Евгении Михайловны, современные рафинированные мужчины размякли и располнели как слизняки и трутни, что тошно, дескать, больно на них и смотреть. Они относятся к женщинам исключительно как к равноправным партнёрам - по жизни и по работе, по сплетням тем же, как и по постели и сексу. Вот ведь даже дело до чего дошло, до какой крамолы!

  Это очень и очень плохо! - была абсолютно уверена разошедшаяся Шевелёва. И в первую очередь - для самих же слабаков и трутней-мужчин! Ибо, перестав добиваться женской любви и ласки, как раньше, когда женщины были слабыми, несамостоятельными и несвободными социально, мужчины здорово мельчают, якобы, деградируют и вырождаются как архетип воинов и защитников. Они становятся мелкими, ничтожными и примитивными особями с годами, только-то и всего! Именно такой неутешительный приговор и вынесла противоположному полу в конце беседы эта поистине "странная женщина"...

  Убеждённому холостяку и прохвосту-Андрианову такие выводы и приговоры не нравятся, разумеется. И он, с лукавой улыбкой на лице, пытается охолодить и вразумить очередную свою любовницу, в обратном убедить её.

  "Вы же сами долгое время, вспомни, Жень, - говорит он ей как можно нежнее и ласковее, - добивались свободы и равноправия с нами, мужчинами. И теперь вы это всё получили по максимуму: все права и законы - на вашей стороне, все дороги и социальные лифты для вас открыты и доступны полностью. Вы, современные эмансипированные женщины, можете теперь работать и часто работаете министрами и членами ЦК, становитесь академиками, писателями и режиссёрами, зарплаты получаете вровень, а часто и больше нас. Так какой защиты себе вы ещё требуете?! какого восторга и пиетета, каких дуэлей?! Впору уже не вас, а нас, мужчин, защищать, нам протягивать руку помощи. Вы уже крепче и выше нас стоите на ступеньках социальной лестницы, и нас же за то презираете, не ставите ни в грош. Разве не так, ответь?!... Поэтому-то и отношение к вам поменялось самым естественным и справедливым образом. Равенство - так равенство! Во всём! И в сексе и в постели - тоже!..."

  7