Моя борьба

— А это и не национальность. Это принадлежность, гражданство. Это идеализм, который, конечно, все эти алчные люди не в состоянии понять, особенно сейчас.

— Господи, дети, у меня все друзья, можно сказать, евреи, — Вячеслав уже улыбался глицериновыми глазами.

— Да ты, папочка, и сам еврейчик, — Леша выпил уже «Хайнекен» и налил теперь из бутыли рабоче-крестьянского, которая невозмутимо стояла в баре, где напиток стоил минимум 220 франков.

— Ох, уж кем только меня не называли. Я уже был и педерастом. Я! который так любит женщин… О! На выход, Маша! Давайте, быстренько, заболтались… Леша…

Оркестр исполнял позывные к «Двенадцати разбойникам», и артисты стекались на эстраду со всего кабака. Они не очень торопились, и музыкантам приходилось повторять дурацкий припевчик еще и еще раз.

Жило двенадцать разбойников.

Жил атаман Кудеяр.

Много разбойники пролили

Крови честных християн…

— пел Борис, держась за пузо. А Машка всегда представляла, как пьют христианскую кровь, и в голове у нее была абракадабра из другой присказки, про то, как евреи делают мацу из крови христианских младенцев! И к этому добавлялась еще Варфоломеевская ночь!

Просвинговав «Цыганского бродягу» — песня из неизвестного бродвейского мюзикла, хитро соединенная с цыганским припевом — певица побежала в подземелье.

Помимо зарплаты она получила от Мишель 120 франков — за выпитое и съеденное с месье Ду-Ду. Это получалось, как на каких-нибудь химических заводах, плата за вредность. Где люди непроизвольно могли быть отравлены химикатами. А здесь они непроизвольно (!!!) могли опьянеть!

Уже оркестр Леши обходил два оставшихся столика. А Машка стояла за баром и слушала Иру, рассказывающую об оформлении приглашения для своей мамы. И Машке было страшно. Ей было страшно даже представить, что и она тоже должна будет пригласить свою маму. Свою маму, которую она не видела уже одиннадцать лет! И эта проклятая перестройка делала так, что можно пригласить. И должно» И самой можно будет поехать. И надо ехать! Это было невыносимо. Этот перелом. Она жила с мыслью, что уехала насовсем, вот уже одиннадцать лет! А теперь вот получалось, что нет. Это все ломало!

Люди, жившие за границей больше десяти лет, должны были все ломать в сознании и привычках. И им не нравилось, что теперь советские граждане смогут ездить туда-сюда. Во-первых, уже хотя бы потому, что они в свое время не могли! И уехали навсегда. Во-вторых, эти приезжающие, они, конечно, ни черта не поймут здесь от своих визитов. Будут ходить с открытыми ртами и смотреть на изобилие колбас и тряпок. Как и живущие здесь смотрели в первый год жизни. Но потом это прошло — надо было думать, как заработать на колбасу и тряпки. На крышу над головой! А эти, приезжающие, они, конечно, не должны будут об этом заботиться, они будут здесь временными, туристами, и будет жуткий разрыв в понимании ими местной жизни и действительностью. Они будут думать, что это просто земной рай, возвращаясь в СССР с полными сумками из «Тати». Но этим-то, живущим здесь, оставаться — платить за квартиру, электричество, телефон. Где заработать? А приезжающие будут смеяться — ах, у вас тут заработать ничего не стоит! Дал интервью на радио «Свобода» (оплачиваемое ЦРУ!), дал интервью в «Русской мысли» (финансируемой ЦРУї) — не будем развивать мысль о порядочности, это уже вообще дело каждого в отдельности, тем более что для советских людей нет никаких параллелей между ЦРУ и КГБ, они, видите ли, не видят!.. и не понимают, что даже на радио «Свобода» все приезжающие давать интервью не могут, даже у ЦРУ денег на всех не хватит! Но приезжающие не будут этого понимать. — Дайте нам демократию и все, что к ней прилагается! Лазерные диски и микроволновые духовки, морозильные камеры, потому что вся Америка имеет морозильные, в каждом доме есть! — озвереть можно от этих русских обобщений и заключений! — плюс не платишь налогов, покупая все это, и тебе еще отсюда денежку — валюту — оставшиеся друзья перешлют в Москву! А мышление!.. Им же за день надо умудриться передать весь свой десятилетний опыт…

Маша пошла наверх, вздыхая. В вестибюле уже сидел Георгий — в пальто, с гитарами. Певица попрощалась с польками и с ним. Вышибалы на дверях успели что-то проглаголить по поводу заработанных Машкой денег с месье Ду-Ду Эти двое были всегда в курсе. Потому что они сажали загулявших клиентов в их автомобили или такси. На руках иногда выносили. Видимо, и сегодня подсадили месье Ду-Ду с Марчел-кой.

Машка уже шла к Елисейским, а навстречу ей Зина, прогуливающаяся по тротуару, в распахнутой своей шубе до пят, с подобранными вверх волосами. Певица уже почти поравнялась с ней и хотела сказать «до свидания», как заметила в ее руке бутылку. Она не успела разглядеть, пустую ли, полную, как Зина подскочила и, прокричав скороговоркой: «Ты даешь ему наркотики! Что ты дала Виктору?», вцепилась в Машкины волосы.