Моя чужая

Резко открыв глаза, я подскочил на постели и отбросил влажное одеяло в сторону. Сжав ладони в кулаки, я оглянулся в поисках воды, но походу ради этого глотка придется спускаться на кухню, не иначе. А это чревато тем, что я могу нарваться на Ярославу, и тогда будет пиздец! У меня сорвет крышу, и я напугаю ее своими истинными намерениями — а они всецело заключались в этом чертовом возбуждающем сне. Чувствуя нехилый стояк, я резко встал с постели и направился в ванную. Блять, сколько еще я смогу вот так? Сколько смогу продержаться на невинных поцелуях в щеку и объятиях, в которых она застывает изваянием, пытаясь привыкнуть ко мне, второму мужику за всю ее жизнь! Я не сдержусь и точно трахну ее, предварительно заласкав ее до такой степени, что она сама будет просить меня об этом… Но тогда я дико испугаю эту девочку, и она нахрен сбежит от меня, а мне этого не хотелось. Мне не хотелось удерживать ее силой в этом доме, но приходилось, хотя она и уверяла меня в том, что раз так нужно, то она не станет уходить. Мне не хотелось ее ни к чему принуждать, но вот нутром я чувствовал, что пока она сдастся под напором своих гормонов я уже взорвусь здесь нахрен вместе с этим новым домом.

Я вмиг освежился под душем: ледяная вода гвоздями вколачивалась в мое тело, но я упорно стоял до тех пор, пока из моих мыслей не ушла эта девочка.

Это была третья ночь пребывания Ярославы здесь, в моем доме, однако если все прошлые дни и вечера я погрязал в работе и выполнял дохера дел, компенсируя многотысячные убытки за время своего отсутствия, то сейчас там все пришло в норму, вошло в прежний режим, и я там, откровенно говоря, бил баклуши. Все это лишь привело к тому, что я начал возвращаться домой намного раньше, раньше отпускал Маргариту, хотел больше провести времени наедине со своей растерянной девочкой, хотя ведь знал, что это чревато дурными, но очень приятными последствиями. Мне дико сложно быть рядом с ней, но я не мог устоять и потому летел скорее домой. И вот теперь, когда на работе больше нет завала, а я не падал с ног в восемь вечера, всеми вечерами и ночами я сходил с ума от собственных мыслей и воображения. Но даже в таком состоянии я старался не прикасаться к Ярославе, старался уделять ей как можно меньше времени и вообще всячески оберегал ее от себя, зная свое напряженное состояние. Даже редко смотрел на нее…

Я понимал, что если я проведу с ней хоть один вечер, то и ночью я утащу ее в свою спальню, больше не в силах расставаться ни на минуту. А потому, приходя домой, я ужинал в ее обществе, а затем старался быстро чем-нибудь занять себя, свой мозг и свое тело.

Я поднял голову вверх и приоткрыл рот, чтобы пару охлаждающих капель из душа освежили мое горло, и тогда мне бы не пришлось спускаться вниз с пустым графином за водой. Схватив полотенце с вешалки с такой силой, что крючок нахрен отвалился от стены, я проматерился, но тут же принялся растирать им свое ледяное тело.

Вроде полегчало. Я натянул трусы и вышел из ванной, чувствуя, как мне становится легче и даже тянет обратно в сон. Вспылил только, да и все, уже прошел этот чертов порыв вожделения. Электронные часы на столе показали целых четыре утра, за окном было ненамного светлее, чем глубокой ночью.

Я вышел ледяным из ванной, да так и встал столбом. На стуле прямо возле двери в моей спальне сидела не кто иная, как Ярослава. Мои глаза тут же наткнулись на ее соблазнительные, обтягивающие бедра серые шорты.

— Ярослава? — выдохнул я, посмотрев на ее грустное лицо, — что случилось?!

Вмиг преодолев расстояние между нами, я сел на корточки и захватил ее горячее лицо в свои холодные ладони. Она немного отшатнулась, и я понял, что причина в моих ледяных после душа руках, но не мог отпустить ее более…

— Ты чего под ледяной водой? — девочка явно ошалела, и я улыбнулся, завидев ее эмоции. Все хорошо… значит, все хорошо, — ты можешь заболеть! — возмутилась она.

— Все нормально, — отмахнулся я, а затем поднял ее на ноги, притягивая к себе, однако тут ее взгляд вновь потух.

Настроившись было почувствовать вкус ее губ, я грустно вздохнул:

— Говори, что с тобой? — добавив себе в голос немного стали, я нахмурился и пытался вглядеться в ее печальные глаза.

— Мне приснился страшный сон…

— Что за сон? — с участием спросил я.

— Страшный сон, и все на этом, — отмахивалась теперь она, — можно я останусь у тебя? Пока не пройдет наваждение…

Я застыл, а в моей голове проносились просто нехеровые мысли, одна хуже другой, но я сжал руки в кулаки и еле выдавил:

— Да… располагайся, кровать большая.

Каждое слово просто не давало покоя, так и намекая на все самое пошлое естество. Не заметив этого, Ярослава повернулась ко мне спиной и пошла к моей двуспальной кровати. Все, хана моей выдержке и зря только в душ бегал — член активизировался, уже настраиваясь на бурную и активную ночь, но разумом я понимал, что я не готов. Не готов я применять силу к Ярославе, потому что та еще находится в слишком подавленном состоянии, чтобы использовать ее в своих пошлых целях и в разных позах…