Моя. Чужая. Беременная

Он пятится и натыкается на тележку, которая задевает оставшиеся горшки.

– Может, вам нужна помощь? – зачем-то спрашиваю. 

Все-таки у него горе: жена умерла, вот и неадекватный немного.

– Отвали! – рычит он и наступает на горшок.

Его нога утопает в нем, он продолжает неловко пятиться, уже вместе с горшком, а затем бросается прочь с такой скоростью, будто за ним гонится стая бешеных собак.

Грубиян. И почему у меня такое чувство, будто мы с ним знакомы? Особенно его голос… Может, он кто-то из моей прошлой жизни?

– Мужчина! Подождите! – кидаюсь за ним и тут же торможу.

Судя по его поведению, он узнал меня. Почему же сбежал? Может, не стоит его догонять, и вообще… Ой! Я же тут не одна.

– Мира! – кричу в испуге.

Не хватало еще ее потерять!

Но девочка стоит у стеллажа как ни в чем не бывало.

– Ну, ты куда делась? – возмущается она и дует губы.

– Прости, милая. Сейчас пойдем за вкусняшками, – тараторю, стараясь унять бешено бьющееся сердце.

Хватаю нашу тележку и направляюсь к кассам. Вдруг мне удастся там поймать того мужчину? Он же явно не просто так зашел сюда. Гипермаркет на окраине города, в него приезжают за оптовыми закупками. Но нет. Почти все кассы закрыты. Работают только две, но в короткой очереди ни там, ни там нет этого Камушкина. Сбежал.

– А почему мы пришли на кассы? – ноет Мира. – Ты вкусняшки обещала!

– Да, конечно, – в последний раз всматриваюсь в толпу, но красной куртки не вижу. – Все, идем за вкусняшками. Чего ты хочешь?

– Торт. Самый большой!

– Ладно. Торт так торт.

Еще четверть часа мы крутимся возле витрин с тортами. Выбираем сладости и выходим из магазина с груженой тележкой.

Егор, завидев нас, открывает багажник. Помогает сгрузить покупки. Я усаживаю Миру в детское кресло и пристегиваю ее. Сама сажусь рядом.

Водитель заводит мотор. В кармане охранника раздается звонок. Он достает телефон.

– Да, Максим Николаевич. Да, звонил, – Егор смотрит в зеркало на меня и на Миру. – Только что видел вашего клиента… э-э, по которому Таранский досье собирал. Минут двадцать назад выскочил из гипермаркета как ошпаренный. Сел в свою развалюху и умчался. Номера я пробил. Это его машина.

Я слегка напрягаюсь, а сердце чуть не выпрыгивает из груди. Это он о том странном мужике говорит или ком-то другом?

А если о нем? Неужели Макс тоже знает его? Надо выяснить.

– Егор, – обращаюсь к охраннику, – это ты о мужчине в красной куртке?

Тот сразу хмурится:

– Ты его знаешь?

Что-то останавливает меня, прежде чем я собираюсь сказать правду.

– Нет, – мотаю головой, – просто столкнулась с ним в магазине.

Надеюсь, вышло убедительно. Надо сначала самой разобраться, почему этот тип кажется мне знакомым...

2. МАКС

Закончив дела в больнице, набираю Егора. Через двадцать минут машина подбирает меня у крыльца. Не успеваю сесть, как Мира начинает спрашивать про бабушку, потом хвастаться покупками.

– А Ася мне торт купила! Большой-пребольшой!

 К теще ее не пустили, дали только через окошко посмотреть на бабушку. Лечащий врач сказал, что Марии Федоровне нельзя волноваться.В этом я с ним согласен, моя Мира такой живчик, что и мертвого поднимет.

Через зеркало заднего вида перевожу взгляд на Асю. Она какая-то странная. Сидит, притихшая, спрятав нос в шарф и застегнута на все пуговицы, словно в машине дубарь.

– Не холодно? – спрашиваю ее.

Сам смотрю на показания кондиционера. В салоне “плюс восемнадцать”.

– Нет, – бурчит еле слышно.

– Может, хоть шарф снимешь?

– Нормально и так.

Ну, нормально так нормально. Не маленькая, чтобы я ее уговаривал. К тому же мне есть о чем думать. Расспрашиваю Егора о Камушкине. Но тот мало что добавляет к уже сказанному. Я чертыхаюсь:

– Таран еще в пятницу досье мне принес, но я его в офисе забыл.

– Так может, заедем?

Тоже мелькала такая мысль. Но до офиса даже без учета воскресных пробок час езды, а Мира уже вертится на сиденьи, как пескарь на сковородке, и хнычет, что хочет кушать.

– Нет, – качаю головой, – подождет до завтра. К тому же я дал парням команду выяснить, не втянута ли наша платформа в его махинации.

Скоро въезжаем во двор. Выхожу из машины, тянусь открыть пассажирскую дверцу, но она распахивается сама. Из салона выползает хмурая Ася. Почти не реагирует на подбежавших собак. Отстегивает Миру от детского кресла.

– Торт! – та выпрыгивает на утоптанный снег. – Мы будем есть торт!

– Сначала борщ, – напоминает Ася.

– Не хочу борщ! Хочу торт! – Мира начинает топать ногами и смотрит на меня так, будто ждет, что я поддержу.

Но я не любитель сладкого.

Да еще в кармане вибрирует телефон.

Смотрю на экран. Лариса. Нужно принять звонок.

– Па-а-па-а! – Мира обхватывает меня за ногу. – Ну скажи-и!

– Да? – говорю в трубку и выразительно показываю Асе на дочку. – Нет, Лар, сегодня не могу... И завтра тоже. Теща в больнице... Да, Мира со мной… Я нанял ей няню.

Асе, наконец, удается отвлечь мою непоседу. Я иду в дом, продолжая разговаривать по телефону с невестой. Невольно отмечаю, как меня раздражают жеманные нотки в ее голосе. Я и раньше их замечал, но тогда так остро не реагировал. Что изменилось?