Моя. Чужая. Истинная (СИ)

— Титус тебя накажет. Он не давал тебе разрешения наказывать меня, — хрипло рассмеялась, а у самой всё внутри замирало от страха, который комом осел в низ желудка.

Пульс гулко стучал, вторя в такт колотящемуся о грудную клетку сердцу, а вся толпа, которая раньше с интересом наблюдала за представлением в виде наказания полукровки, недостойного смеска, отчего-то молчала, будто предчувствуя нависшую над поселением угрозу.

— Накажет? — вдруг остановился Киран, перестав хлестко свистеть кнутом в воздухе, поняла это по прекратившимся щелчкам язычка. — Ты до сих пор витаешь в облаках, крошка Нери?

— Не называй меня так! — просипела, ощущая, как дергает внутри всё от звука своего сокращенного имени из его уст.

Замолкаю. В этот момент раздались его приближающиеся шаги, и каждый казался мне медленным, словно парень смаковал процесс. Волосы на загривке встали дыбом, когда он наклонился, а его горячее дыхание коснулось моей шеи.

— Ты моя жена, Нери, я буду делать с тобой всё, что захочу, — выдохнул, а затем облизал кончик моего уха.

Меня передернуло и выгнуло, но его лапа вдруг коснулась моего живота, не позволяя отодвинуться хоть на несколько сантиметров.

— Не прикасайся! Пока что я не твоя жена, — захныкала, находясь в панике и ощущая, как мужская рука проходится пальцами по обнаженной спине, поднимаясь к лопаткам, а затем вдруг двигается вбок, словно собираясь тронуть меня спереди.

Напряглась и прикусила губу, мечтая, что кто-то спасет меня и остановит домогательства Кирана, чья агрессия, казалось, приобрела другую форму, трансформируясь в возбуждение. Как назло, на площади почти никого не осталось, только пара волчат стояли в отдалении и со страхом смотрели в нашу сторону. Во рту образовался горький привкус разочарования, ведь любой из тех, кто был недавно свидетелем его игры с кнутом, мог бы остановить происходящий беспредел, но все предпочли сбежать, чтобы не становиться очевидцами и не держать ответ перед альфой и археем. Будь они сто раз правы, но слова против преальфы для всех обернутся бедой.

— Ничтожество, — прошипела, выдавливая из себя ярость.

Моим устам были несвойственны такие слова, но это единственное, что я сейчас могла сделать, стреноженная и беспомощная — разозлить Кирана и заставить его избить меня до потери сознания. Всё лучше, чем его плотоядный интерес ниже пояса. Не переживу, если тронет меня. Тогда всему придет конец — моей гордости, самоуважению и надежде освободиться от этой стаи.

— Повтори, дрянь! — прорычал он и отошел, поддаваясь очередному витку ярости, и я выдохнула с облегчением.

Несмотря на то, что боль была привычной и сопровождала меня всю жизнь, всё равно задрожала, услышав очередной свист, ведь точно знала, что кончик хлыста на этот раз сдерет с моей спины кожу до крови. Зажмурилась, дрожа всем телом и готовясь к боли. Но когда вокруг воцарилась полная тишина, а сзади повеяло холодной яростью, задержала дыхание, вслушиваясь в то, что происходит.

— Открой свой рот еще раз, — мрачный, не сулящий поблажек голос Айвена отдавал замогильным холодом.

— Не вмешивайся в дела стаи, нагваль, у тебя свои дела, вот и занимайся ими, — угроза в тоне отца не должна была меня задеть, но ножом прошлась по моему сердцу.

Послышался лязг ножен, а затем над моей головой сверкнула сталь кинжала, вспарывая веревку и освобождая меня из плена. От охватившей слабости я бы упала коленями на землю, но мужская рука споро подхватила меня за талию и прижала к себе. От силы отдачи из-за удара о его грудь из меня выбило дух, и я не услышала, что прорычал разозленный Киран. Ощутила лишь агрессию и направленную волну силы в нашу сторону. Слабую и не принесшую парню удовлетворения.

— Не ожидал, что у вас всё еще практикуют наказания в виде порки, — задумчивый незнакомый мужской голос прозвучал неожиданно, и я лишь сильнее прижала руки к груди, придерживая ткань, которая норовила сползти с плеч и оголить ключицы.

— Варварство всегда было в традициях волколаков, Акайо, — следом прозвучал другой, более взрослый и ехидный голос. — Что это за дитя? Неужели у нее нет отца или родственника-самца, который мог бы заступиться за нее? Не удивительно, что у Совета Старейшин возникли вопросы, и они прислали Айвена.

От услышанного я замерла и медленно подняла голову, вглядываясь в лицо беловолосого волколака, который продолжал подавлять взглядом Кирана. Видимо, мужчина ощутил мой взор и обернулся, вскидывая вопросительно бровь. Внутри его глаз я не заметила жалости или скрытого там долга по защите полукровки, так что выдохнула, чувствуя затопившее душу облегчение.

— Райдзен, проводи гостей в дом. Кабинет — лучшее место для переговоров, — кивнул подчиненному отец, еле сдерживая ярость. — Я пока решу вопрос со своей дочерью.