Моя чужая новая жизнь

Это всё конечно хорошо, но по-моему гремучая смесь зацепила и меня. Вроде и выпила всего ничего, но чувствовала, что развозит меня всё больше и больше. Я заковыляла к чулану, где припрятала ранец, упрямо игнорируя настойчивое желание прикрыть глаза хотя бы ненадолго. Голова словно чугунная. Э-эм, боюсь меня вырубит прямо здесь в коридоре. Как я сейчас буду лезть в этот чёртов колодец? Мозг вяло подсказал, что не стоит соваться незнамо куда в таком состоянии. Ну, правда, что случится, если я проверну побег завтра? Я же подстраховалась как могла. По идее меня никто не заподозрит. Если только тот мужик не проболтается. Да вроде не должен. Он же не станет выдавать товарищей? Кое-как я добралась до спальни и плюхнулась на кровать. Надеюсь на свою.

— Эрин? — сонно позвала Чарли. — Где ты была?

Тебе правду сказать или как?

— Шприцы кипятила, — более-менее внятно ответила я.

* * *

Утро началось не с кофе, а с раздачи пиздюлей. Сестра Бриггитта построила всех в холле и оповестила о ночном происшествии. Ну, что я могу сказать? Хреновая у немцев охрана в госпиталях. Заметили, что что-то не так, только под утро и то случайно. По итогу всё вышло, как я и ожидала. Вопиющая халатность санитаров привела к беспрецедентному в своей наглости побегу русских. Виновные будут наказаны по всей строгости, а остальные предупреждены, что пренебрежение обязанностями влечёт за собой самые печальные последствия. Например, отправка в лагерь. И кстати, кража морфия и прочих препаратов оказывается карается расстрелом. Слава Богу это больше не мои проблемы. Прогуляюсь вечерочком к чудо-колодцу — и считай свободна, как ветер. Вот только Фридхельм…

Ну, откуда он взялся на мою голову с любовью этой неземной? В последние дни я почти не думала о нём. С учётом приключений, сыпавшихся на мою голову, пиздострадать было некогда. Но нет-нет на задворках сознания протестующе мелькала мысль: «А может, что-то получится?» Представив его лицо, когда он узнает, что я сбежала, я призадумалась. Ничего нового увы не надумалось. Скрываться с ним на пару будет ох как проблематично. Его с головой выдаёт акцент. Да и вообще с чего я взяла, что он захочет остаться со мной здесь в Союзе? Он же рассчитывает, что всё будет в шоколаде — война рано или поздно закончится, мы вернёмся в Германию и будем жить долго и счастливо. Но я-то знаю весь расклад. Нет нам места ни в его, ни в моей стране. Ничего, пострадает и забудет. А я… Я никогда не была особо сентиментальной, да и некогда мне разбираться сейчас, что я к нему чувствую. Пока что побеждает здравый смысл.

Мои размышления прервала Лиля. Тоже смотрю нервишки шалят — выбралась на заветную лавочку перекурить.

— Почему ты помогла им?

Я едва не поперхнулась дымом от такого нежданчика. Так, несмотря на то, что вроде бы мы на одной стороне, речь всё же стоит фильтровать.

— Войны придумали мужчины, веками вон не могут поделить территории. Если ещё и женщины станут вести себя как последние твари, тогда этому миру точно придёт конец, — я смотрю похмелье делает людей философами.

Лиля бросила на меня острый изучающий взгляд, и я не смогла удержаться:

— И будь осторожнее с морфием. Кажется, тебя заподозрили.

В очередной раз я поколебалась — а может, стоит предложить бежать вместе? И всё же нет. Не хочу по новой объясняться, что я не верблюд и шарахаться от меня не нужно. В конце концов она могла бы уже сто раз сбежать. И вообще, может у нее свои причины находиться здесь. Мало ли, раз муж комиссар, может она шпионит для него.

Никогда не мешайте самогон со снотворными, если не хотите весь день проходить в состоянии переваренной картошки. Я едва держалась на ногах, таскаясь хвостиком за Лилей по палатам. В последнее время я немного смирилась, рассматривая свою работу как временные неприятности, но не сегодня. Поменяй простыни, покорми с ложечки, подай судно — да как же достало! От головной боли не спасал даже анальгин, глаза резало от яркого света, а уж про реакцию организма на больничные запахи я, пожалуй, промолчу. Лиля, видя, что из меня сегодня хреновый помощник, взяла перевязки на себя. Я лишь толклась возле неё с бутылкой перекиси и ворохом бинтов.

— Лиля, — к нам торопливо шла взволнованная Чарли.

А она-то с чего такая перепуганная, словно её накрыли с партией героина на границе?

— Знаешь… Тебе лучше покинуть госпиталь.

Ох, не нравится мне её мордашка. Мнётся, словно действительно накосячила по-крупному. «С хера ли?» — неоновой надписью высветился на лице Лили вполне логичный вопрос.

— Мы больше не нуждаемся в твоих услугах, — Чарли как-то побито улыбнулась и также быстро вышла из палаты.

Нет, серьёзно что это с ней? То ли угрожает, то ли наоборот хочет о чём-то предупредить, но получается у неё хреново. Как назло именно сегодня моя соображалка отказывается работать в привычном к авралам режиме, но кое-что выдать всё же смогла.

— Вот сучка, — невольно вырвалось у меня.

— А? — зависла Лиля, в тёмных глазах запоздало мелькнул неподдельный страх.

— Она тебя сдала, — выдала я единственно вписывающийся в логику вариант.