Моя чужая новая жизнь

Ну вот, осталось взять «путевые заметки», собрать вещьмешок и припрятать его в кладовке у выхода во двор. Вечерок мне предстоит «весёлый». Сейчас обработаю Пашу, подкину обратно ключ от их каморки и надо валить отсюда в ускоренном темпе.

В небольшой комнатушке было темно хоть глаз выколи, и я очень надеялась, что все спят. Гады санитары естественно не расщедрились для раненых врагов на койко-места, и ребята так и лежали на носилках. Не представляю сейчас реакцию Паши, но больше тянуть нельзя. Глубоко вздохнув, я осторожно тронула его за плечо и чуть не охнула от крепкой хватки на запястье.

— Пожалуйста, не кричи, я пришла помочь, — торопливо зашептала, пока дедуля не надумал чёрти чего и не свернул мне шею.

— Ничего себе новости, — так и есть, именно чёрти чего он и надумал, вон как подозрительно щурится, продолжая меня удерживать. — Ты… говоришь по-нашему?

— Да, я русская, — все слова сумбурно смешались.

Я боялась, что начну сейчас мямлить, словно провинившаяся школьница. Вот перед дедом за свой маскарад было действительно стыдно. Он, похоже, всё правильно понял. Ну, а какие ещё могут быть варианты, если русская девушка неплохо устроилась во вражеском госпитале.

— Ты вообще кто такая? Перебежчица?

— Может и так, — не споря ответила я. — Но сейчас я твой единственный шанс сбежать отсюда. Или ты предпочтешь отправиться в лагерь?

— Думаешь, я поверю девице, которая на побегущках у немецких гадин? — поморщился Паша. — Что ты делаешь это просто так?

— Представь себе да.

Ох, как же тяжело убеждать закоренелого коммуниста, который воспитывался в понятиях «чёрное и белое». С другой стороны таким людям живётся куда проще. Это я вечно в сером барахтаюсь разной степени разбавленности.

— Не буду рассказывать, кто я и почему здесь, всё равно не поверишь, но я не по своей воле на побегушках у фрицев и тоже хочу бежать. Так ты со мной?

— Думаешь, я такой дурачок приведу тебя к своим, чтобы ты потом выдала нас этим псинам, — недоверчиво усмехнулся дед.

— Давай так, выбираемся отсюда вместе, а дальше каждый идёт своей дорогой, — предложила я компромисс, лишний раз убедившись, что мне никак не светит пройти войну бок о бок с любимым дедулей.

Паша явно задумался, но тут проснулись остальные и непонимающе уставились на нас.

— Не верь ты этой гадине, предательница она как есть говорю, — прошипел рыжик. — Явно же не просто так она возле нас вьётся, ты же видел фрицы её за свою считают. Выдаст нас как пить дать.

— Ага, именно для этого я таскала вам лекарства, рискуя попасться, — не выдержала я. — Чтобы заманить в ловушку, — ну да, я сейчас выгляжу в самом неприглядном свете и всё такое, но элементарную логику же никто не отменял. — И в чём, блядь, смысл?

Пока Паша обдумывал ситуёвину, я мысленно успела сто пятьсот раз поседеть. Его ответ добавил смятения в недоверчиво-подозрительную атмосферу между нами.

— Почему ты решила спасти именно меня? Остальных значит не жалко?

В этом весь дед — вечно думал за всех, кроме себя. Сколько себя помню, вечно у них с бабулей толклись соседи, которым требовалась помощь. Никому не отказывал. Денег там занять, или забор новый поставить, или выбить в сельхозправлении для кого-нибудь очередные «плюшки». Как у такого ответственного и совестливого мужика вообще мог получиться такой сынок как мой папашка, ума не приложу.

— Ну, если твой товарищ рискнёт довериться «гадине», то вперёд. Втроём бежать не сложнее, чем вдвоём. Что касается остальных… Ты же понимаешь…

Я не смогла договорить. Не по-людски их бросать, но, а как по-другому? Паренёк почти всё время мечется в бреду, а дядечка далеко не уйдёт со сломанной ногой. Невозможно всем помочь. Пусть я сволочь и циник, но мне важнее всего сейчас спасти родного человека. Нет никакого смысла в том, что он геройски разделит с остальными плен.