Моя чужая новая жизнь

— Да брось, все же понимают, как ты переживаешь, — он осторожно погладил меня по плечу. — Ты главное успокойся. Ну, сама подумай, ведь Фридхельм его брат, конечно обер-лейтенант придумает, как его спасти.

— Ты прав, — улыбнулась я. — Можешь попросить его зайти ко мне? Скажи, что я успокоилась и хочу с ним поговорить.

— Хорошо, — кивнул он.

Отлично, а я пока подготовлюсь. Задача предстояла непростая — как-то вырубить Вилли и, пользуясь моментом, улизнуть. Ключевое слово «как-то». Угрожать ему пистолетом я не смогу, это уже перебор. Треснуть по башке? А если убью нахрен? Это только в фильмах легко и непринуждённо главных героев вырубают без особого вреда для здоровья. Стоп, а чего я туплю? У меня же есть морфий! Вот только как его подсунуть? Укол не прокатит. То есть я могу, конечно, всадить в него шприц, но сходу препарат не подействует, а Вилли тогда совсем осерчает. Нет, морфий нужно в чём-то растворить. Причем сделать это так, чтобы братец не заметил сомнительных телодвижений за своей спиной.

Я достала ампулы. Сколько нужно в него влить? Одной будет маловато, а две не перебор? Чёрт, если я перестараюсь, он ведь может и не проснуться. Я хоть и злая сейчас на него, но не до такой же степени, чтобы отправить на тот свет. Рискну дать одну, нет, наверное лучше полторы. Правда придётся активно заговаривать ему зубы, дожидаясь пока морфий подействует. Главное, не дать ему уйти.

Часов у меня не было, но, судя по солнцу, дело идёт к вечеру. Вот где его носит, когда так нужен, а? Я металась по комнате как тигр в клетке. Выкурила энную по счету сигарету, ещё раз проверила свою экипировку. Меня может выдать, пожалуй, только бельё, но если всё грамотно провернуть, вряд ли красноармейцы с их пуританским воспитанием начнут сходу лезть санитарке под юбку. Услышав звяканье ключа в замке, я подскочила, постаравшись напустить на себя как можно более смиренный вид.

— Ты хотела со мной поговорить? — без всяких предисловий начал Вилли.

— Да, — от волнения мой голос немного охрип, что было весьма вовремя, и я сухо закашлялась. — Можно мне горячего чая?

— Конечно, — кивнул он. — Ты, наверное, и есть хочешь?

— Достаточно будет чая.

В столовой я не смогу незаметно подлить ему морфий. Здесь тоже это будет сделать сложновато, но я уже кое-что придумала на этот счёт. Вилли ненадолго вышел и вернулся в сопровождении Коха, который оперативно накрыл целую поляну. Помимо чая притащил тарелку с бутербродами и печеньем. Отлично.

— Так о чём ты хотела поговорить? — повторил Вилли.

Я открыла форточку, выбросила недокуренную сигарету и уткнулась лбом в холодное стекло. Даже и притворяться не надо. При мысли, что сейчас разыгрывается мой последний шанс спасти Фридхельма, глаза защипало от слёз. Нет, впадать в истерику мне сейчас нельзя, но пусть Вилли думает, что я напуганная и беспомощная курица, которой нужно, чтобы «обняли и купили мороженку».

— Эрин?

Я почувствовала острожное прикосновение на плече и всхлипнула:

— Мне так страшно… а ты ещё и запер меня как какую-то преступницу…

Заплакать по заказу не получилось, так что пришлось применять тяжёлую артиллерию. Я развернулась и обняла его, уткнувшись в плечо и не забывая вздрагивать «от безудержных рыданий».

— Эрин, прежде всего тебе следует успокоиться, — он сдержанно обнял меня в ответ. — Сейчас как раз решается вопрос, когда нам идти в наступление…

Если мы сейчас тихо-мирно сядем пить чаёк, я уже не смогу подлить ему морфий. Нужно его отвлечь, вытворить такое, чтобы ему было не до моих манипуляций.

Да блин, в конце концов я женщина или нет? Где-то внутри зашевелилась совесть, но этот принципиальный баран не оставил мне другого выхода.

— А я? Что будет со мной? — я прижалась теснее и, чтобы это не выглядело совсем уж откровенным соблазном, снова всхлипнула. — До сих пор вспоминаю тот налёт русских… да что угодно может случиться… а я заперта здесь…

Ладонь на моей спине чуть дрогнула, и я почувствовала, как он напрягся.

— Рени, я запер тебя здесь, как раз чтобы ты была в безопасности, — пробормотал он, мягко отстранившись.

Суровый взгляд смягчился, в нём мелькнуло смятение. Я понимала, что сейчас играю грязно, но продолжала удерживать его взгляд. Главное, дать правильный посыл, чтобы он сейчас видел в моих глазах нечто среднее между «Я твоя» и «Спаси меня, мой рыцарь без страха и упрёка». Пальцы на моих плечах чуть сжались, он качнулся, медленно склоняясь ближе.

— Вильгельм, — выдохнула я.

Он резко отодвинул меня, прошёл к окну, с силой дёрнув форточку. Отлично, пусть покурит, подумает, что сейчас только что было. Я бесшумно сдвинулась к столу и, нащупав в кармане ампулу, отломила кончик. Чёрт, кажется, порезалась, но сейчас это неважно. Может, надо было всё-таки лить две? Он же сейчас начнёт рефлексировать, а возможно даже не станет со мной говорить. Ничего, думаю задержать ненадолго я его смогу.

Вильгельм медленно обернулся, глядя на меня с горькой иронией.

— Я не ожидал от тебя такого, хотя это в общем-то в твоём стиле.

— В смысле? — оскорблённо взвилась я.