Моя чужая новая жизнь

Вот же мерзавец! Смотрит с таким превосходством, словно я уже стою перед военным судом. Я вышел на крыльцо и подкурил очередную сигарету. Все мысли сейчас о том, что происходит там, в камере. Если Эрин всё-таки предала нас, как она поведёт себя? Скорее всего признается во всем Фридхельму в надежде, что он её спасёт. А уж Шварц не преминет воспользоваться тем, что услышал. Я могу лишиться не только карьеры, но и брата. Сердце тоскливо заныло при мысли, что Эрин расстреляют. Даже не от страха за её жизнь — мы все рискуем здесь, — но вот то, что она столько времени лгала мне, ему — это уже больно. Я ведь окончательно поверил ей тогда, что она никогда не предаст, что любит Фридхельма. Могла она освободить этих заложников? Вполне. Я вспомнил, как она спрятала ту девочку в подвале, как она постоянно пыталась смягчить приговор для мальчишек, попавшихся с поличным. Но тут хотя бы понятно, что она действовала из милосердия. А вот чем объяснить кражу секретной информации? Так может поступить человек, который стоит на противоположной стороне, наш враг. Я вспомнил её сбивчивый рассказ, что она пыталась бежать в Швецию. А что если она солгала? Если она всё-таки собиралась остаться в Союзе и считает себя русской? Тогда в её душе должно быть царит настоящий ад — она предала их, когда согласилась служить Вермахту. И теперь предаёт нас, пытаясь помочь им. Как офицер Вермахта я должен не вмешиваться и предоставить её своей судьбе. Предательство должно быть наказано по законам военного времени. Но вот как человек… Её смерть сломает жизнь моего брата, разве я смогу сидеть сложа руки?

Я вернулся в кабинет — Шварц уже был там. Чёрт, и ведь не спросишь, что ему удалось там узнать. Перехватив мой взгляд, он вопросительно поднял брови, мол, ну попробуй меня спросить.

— А где гауптман Вайс? — отвернулся я.

— Кажется, он поехал на станцию, чтобы проследить за отправкой техники, — ответил Файгль. — Что-то случилось, майор?

Шварц с недовольной миной прошёл к буфету и налил себе коньяка.

— Вы что-то узнали?

— Пока ничего, — пробормотал он. — Или она крепкий орешек и искусно притворяется, или…

— Я тоже склонен считать, что Эрин невиновна, — сказал гауптман. — Вы просто не представляете через сколько мы вместе прошли.

— И тем не менее в этом штабе есть предатель, — мрачно ответил Шварц.

— О чём идёт речь, господа? — жизнерадостно спросила Ирма.

— Простите, но эта информация вас не касается, — я задумчиво окинул её взглядом.

Эрин говорила, что эта девушка без ума от Фридхельма. Могла ли она попытаться убрать свою соперницу? Что-то в этой истории с фотоаппаратом не сходится. Если Эрин взяла его, то почему она сразу не объявила о пропаже?

— Ирма, когда вы заметили пропажу своего фотоаппарата?

— Я была здесь до обеда, потом отправилась в кафе, зашла в кино, — медленно вспоминала она. — Уже дома я поняла, что его нет, но решила, что оставила его в штабе. Я понимаю, почему вы это спрашиваете, но согласитесь, если бы так было, я бы нашла свой фотоаппарат на столе, а не брошенным в кустах, правда?

— Вы правы, — Шварц учтиво ей улыбнулся. — С фотоаппарата сняли отпечатки и, если фрау Винтер его действительно брала, это подтвердится.

Фридхельм резко развернулся и вышел из кабинета. Как бы не натворил глупостей. Я пошёл следом за ним, но похоже Ирма меня опередила.

— Милый, я понимаю, каково тебе сейчас, — она сочувственно коснулась его руки.

— Понимаешь? Вряд ли, — мрачно усмехнулся он. — Мою жену арестовали, а я уверен, она невиновна.

— Не волнуйся, генерал обязательно разберётся, — мягко ответила девушка.

Даже я почувствовал фальшь в её словах. Утром она так уверенно обвиняла Эрин.

— Если нужна дружеская поддержка, ты можешь в любое время поговорить со мной, — она снова сжала его руку. — Приходи в любое время.

Я старался незаметно приглядывать за Фридхельмом. Он занимался рутинными делами, ровно отвечал Шварцу, но я знаю своего брата. Напряжённая складка между бровей и упрямый взгляд говорили о том, что он что-то задумал.

— Ты что, следишь за мной? — грубовато спросил он, когда я прошёл за ним на склад.

— Конечно нет, — улыбнулся я. — Просто подумал, что ты не хочешь быть сегодня вечером один, — я кивнул на бутылку вина в его руке. — И это не выход.

Фридхельм испытующе посмотрел на меня и вдруг спросил:

— Ответь честно, ты тоже считаешь, что Эрин замешана в этом предательстве?

Прямота вопроса и его взгляд, который он не отводил от моих глаз, застали врасплох. Я должен его успокоить, но также понимал, что не могу ему лгать.

— Даже если Эрин не связана с подпольем, подумай сам — она в тот вечер здорово опоздала. А мы оба знаем, как она относится к казням гражданских.

Фридхельм не ответил, лишь нервно затянулся.

— Ты же понимаешь, что я в любом случае буду её защищать?

Я кивнул.

— Я уверен, что Ирма лжёт. Эрин говорила, она предлагала ей деньги и угрожала раскрыть её происхождение, если она не уедет.

— Думаешь, Ирма настолько в тебя влюблена, что готова пойти на такое безрассудство? — я скептически улыбнулся.

— А это я и хочу проверить. Но мне нужна твоя помощь.