Моя чужая новая жизнь

Он явно провёл эту ночь без сна. Бледный, осунувшийся. Я не стал говорить ему, что Шварц попытался изнасиловать Эрин. Он и так на взводе. Не хватало ещё устроить драку с майором.

— Ну, моя жена арестована, бывшая подруга пытается шантажировать, а на носу очередная битва, которую мы можем не пережить, — иронично улыбнулся он. — У меня явно бывали утра получше.

— Всё решится, — я вкратце пересказал разговор с генералом. — Эрин выпустят, я уверен. Ну, а с Ирмой как-нибудь разберёшься, Дон Жуан.

— Я никогда не давал ей повода считать, что между нами что-то большее, чем дружба, — поморщился Фридхельм. — Неужели так сложно отличить дружбу от влюблённости?

— С женщинами всегда почему-то сложно, — я привычно растрепал его волосы. — Просто ты, видимо, не представлял, какими мстительными и коварными они могут быть.

После обеда нас вызвали к генералу. Я заметил, что Ирма растеряла привычную уверенность и даже выглядит заплаканной. И всё же мне не понравился взгляд, который она бросила на Фридхельма.

— С историей о пропавшем фотоаппарате мы разобрались, — коротко сказал он. — Но фройляйн Бреннер сообщила мне весьма интересные вещи. Например то, что фрау Винтер наполовину русская. Полагаю, вы это знали?

— Но я полагал, это известно и вам, — растерянно улыбнулся Файгль.

— Представьте себе нет, — развёл руками Штауффернберг. — Зато мне известна немного другая версия появления Эрин.

— Это моя вина, герр генерал, — лучше я попробую спасти ситуацию, чем Фридхельм в отчаянии наломает дров. — У Эрин действительно бабушка была русской. Но ведь это не редкость, их аристократы раньше часто эмигрировали в Германию. Мы скрывали это, потому что отец Эрин опасался, что её происхождение запятнает и его. Видите ли, он состоит в партии и предпочитает скрывать, что у него на четверть русская дочь.

— Но он может подтвердить ваши слова? — уточнил генерал.

Моё сердце сделало безумный кульбит. Вот чего я боялся! Если кому-то реально придёт в голову проверить её слова, побеседовав с загадочным герром Майером. Хорошо если всё сходится, но что если нет, и там совершенно другая история? Я почувствовал, как кровь прилила к моим щекам. Как же я ненавижу врать! Особенно когда на кону стоит чья-то жизнь.

— К сожалению это невозможно. Когда Эрин была в санатории, она получила известие, что её отец скончался.

— Очень жаль, — нахмурился генерал.

— Я прошу вас судить только по фактам, — снова вмешался Файгль. — Эрин много раз спасала жизни моим солдатам и проявила невероятное мужество под Сталинградом.

Штауффернберг задумчиво побарабанил пальцами по столу, затем ответил:

— Я склонен поверить вам, но всё-таки хочу убедиться, что первоначальные подозрения совершенно беспочвенны. Мы продолжим искать предателя, который вскрыл мой сейф. Думаю, скоро он себя выдаст. К тому же нужно сосредоточиться на допросе радистки.

— Но вы же выпустите Эрин?

Генерал медленно покачал головой.

— Ей будет полезно подумать над своим поведением, ведь она довольно беспечно относится к контактам с местными. За столько времени неужели непонятно, что эти русские дикари всё равно что звери? С ними нельзя действовать лаской, они должны нас бояться. Здесь нет мужчин, женщин или детей. Они все — враги.

— Но, генерал…

— Достаточно, обер-лейтенант, — перебил он. — К тому же я не люблю, когда меня в чем-то обманывают.

Заметив ехидную улыбку Шварца, он добавил:

— Но я также запрещаю её допрашивать без моего приказа.

Что ж, это самое малое, что можно было добиться в такой ситуации.

Я решил убедиться, что с Эрин всё в порядке. Специально отправил Фридхельма в казарму, чтобы отвлечь. Не стоит ему видеть её в таком состоянии. Открыв дверь камеры, я остановился. Никогда ещё не видел у неё такого взгляда. Она смотрела с таким отчаянием, что я засомневался в её непричастности к освобождению заложников. Вспомнил, как она с беспомощным отчаянием смотрела на меня тогда в Ершово, умоляя попробовать спасти хотя бы детей. Она единственная, кто ещё пытается сохранять в себе что-то человеческое. Правда для того чтобы провернуть эту операцию, ей бы потребовался сообщник, скорее всего, кто-то из полицаев… И если это когда-нибудь выплывёт, я буду выглядеть как предатель, все это время защищавший сообщницу. Да и чёрт с ним, это же Рени. Девушка, которая столько прошла вместе с нами. Которая спасла моему брату жизнь. Я заметил, что она что-то сжимает в руке, и торопливо шагнул к ней.

— Что это?

Она крепче сжала ладонь, не позволяя разжать пальцы.

— Отдай, — я сильнее сдавил её запястье.

— Хочешь лишить меня возможности безболезненно умереть? — всхлипнула она.

— Что же ты творишь? — я всё же разжал её ладонь.

На пол выпала стеклянная ампула. Она готова убить себя, не дожидаясь приговора? Подозрения всколыхнулись во мне с новой силой, но я подумал, что имея яд и свободный доступ к напиткам, она могла при желании в любой момент отравить любого из нас если бы была связана с партизанами. Она не сделала этого.

— А о Фридхельме ты подумала?