— Но если он тебя сильно любит…
— В том-то и дело, что с каждым месяцем он становится ко мне всё холодней. Любил. Но… Он очень хочет ребёнка, но какие бы чувства ко мне не испытывал... И боюсь, если я ему этого не дам, он найдёт другую.
— Может оно к лучшему? Значит не так любит? Да и какая из тебя мать? Ты бросила нас! Своих кровных брата и сестёр! Страшно представить, как ты будешь относиться к
— Ты права. Ты можешь меня этим бить, но я
В её голосе не мольба, нет. Там отчаяние. Такое чёрное, что я сама боюсь смотреть в эту пропасть. Лада горит от своего горя свечкой и мне кажется она вот-вот обезумит, и руки сами тянутся к ней, но не позволяю слабости взять верх. Просто смотрю на неё и тихо шепчу:
— Как ты себе это представляешь?
— Год… ты заменишь меня на год! И пока ты будешь мной, я буду куковать тут, — кивает отрывисто. — Буду тобой! Буду заниматься домом, братом и сестрой. И буду ждать... Если мы поможем друг другу... Тебе больше не придётся пахать санитаркой за восемь тысяч в месяц! Я обещаю полное обеспечение! От тебя всего ничего — родить нам ребёнка! А я… я налажу здесь дела. Подниму дом!
— Ты хоть понимаешь, что просишь? Ты… просишь меня жить с твоим мужем! Спать с ним! — меня уже потряхивает от разговора.
— Да, — убеждённо кивает Лада. — Вот и представь, границу моей нужды, раз я готова на такое! Раз я приехала и прошу тебя...
Глава 2
Лида
— Ты просишь, — разделяю слова, потому что в голове каша из мыслей, — чтобы я переспала с твоим… мужем? Чтобы залетела… И родила?.. — осторожничаю, ведь даже озвученное кажется бредом чистой воды.
— Да. Тебе придётся трахаться с моим мужем... И, возможно, не один раз. И я это тебе позволю, потому что смотрю
— Или обе через меня? — уточняю колюче.
— Не думай, что мне легко даётся такое решение и просьба. Я правда сама пыталась. И отчаялась, когда услышала вердикт. Возможно бы оставила затею, но
— Мне не нужны твои деньги! — чуть пафосно звучит, особенно если учесть, что я в долгах, как в шелках. А Сонечке срочно, не то слово как срочно, нужна реабилитация. Если в прошлом году мы перебивались кредитами и “добрыми родственниками”, то в этом нам просто нечего брать и не у кого просить.
Вот-вот перезвонят из клиники и спросят, когда нас ждать, а я, увы, отвечу, чтобы отдавали место другому ребёнку. Нет у нас денег даже… элементарно на билеты!
— Да ну? Думаешь, я не в курсе, что содержать Соню с её постоянным курсами реабилитации — дорогое удовольствие? И сейчас по плану очередное… Деньги уже достала?
Ничего не могу с собой поделать, из глаз начинают капать слёзы. И я не ненавижу Ладу, за то что бьёт меня горькой правдой жизни. Я чувствую её — она сама себя ненавидит. Презирает, что в курсе и не помогает… Ненавидит, за что, что бросила… Сестра тоже плачет и уже давно. Её лицо сильнее идёт пятнами, они видны из-под идеального макияжа:
— Опять будешь выпрашивать у государства? Или кредиты? Да у тебя уже столько кредитов, что никто больше не даст! Лида, ребята растут! Их запросы, нужды растут! Жизнь дорожает… И как ты дальше будешь выкручиваться? Думаешь, честным трудом их поднимать? Впархивая по две смены в больнице санитаркой? А сколько пособие на детей сейчас? Сколько стоит свозить Соню в Москву? А в клинику? А виза? Ещё немного и ты из-за долгов лишишься и этого...
— Спасибо, что в курсе наших нужд! — выдавливаю, глотая слёзы. — Спасибо, что раньше переживала и помогала по мере возможности… — это упрёк, я не собираюсь щадить чувства той, кто нас предал и бросил!
— А что если мне нечем вам было помочь? — с горечью пожимает плечами Лада. — Что если только сейчас появился такой вариант? И только я нашла силы встретиться, приехала.
— Или когда тебе накипело?
— Думай как хочешь, но без моей помощи вы загнётесь! И если ты мне не поможешь, и я вам не смогу помочь.
— Деньги… — киваю задумчиво, обхватываю себя за плечи и жую губу. — Так вот в чём дело.