Моя чужая семья (СИ)

В спортивных штанах, но без футболки. Обнажённый торс уже не сверкает от влаги, а я всё равно продолжаю смотреть на рельефную грудь. Никогда не видела столь совершенного внешне мужчину. Да какое-то там, я вообще со своей собачьей жизнью не видела мужчину, источающего такую мощь и силу, что во рту сохнет, сердце отчаянно трепещет, в ногах слабость и дичайшее волнение сжимает грудь.

У меня был только Славка. По-молодости думала любовь навсегда… вот только «навсегда» случилось до моей беременности и последующими за этим побоями. А когда я осталась одна… у разбитого корыта с братом и сестрой на руках — мне вообще не до мужчин было.

И вот он! Мужчина мечты!

Влюблённый, жаждущий ребёнка — где таких вообще делают?! Не тормози! Хватай, пока есть! Хотя бы годик себя нормальной, любимой женщиной почувствовать! Но я робею.

Просто смотрю на него, но в тёмное окно, где пламенеет закат.

А он пялится в ответ на меня, стоящую к нему спиной на подоконнике. И как-то загадочно дотошно по моему телу скользит его взгляд. Словно пытается понять, что со мной не так, но никак не ухватывается за ниточку.

Волнуюсь!

Ох волнуюсь. Не дай бог шарахнет правдой, мол: кто ты и где моя жена?

Нервно поправляю волосы, а я их успела распустить, хотя Лада замысловато собрала в высокую причёску, назвав это “дорожной шишечкой”. За весь день моя копна накрутилась и теперь выглядит ещё лучше, чем прежде, но я почему-то хочу это убрать.

Не привлекать внимание.

Заплести обыкновенную косу! Как раньше…

Или остричь волосы нафиг!

А то неудобно мне от пронизывающего взгляда синих глаз. Неудобно в тягучем молчании. Наедине счужиммоиммужем!

А Алексей, как назло, не думает уходить. Приваливается плечом к косяку и, скрестив руки на груди, продолжает меня рассматривать, будто я, какой-то экспонат или фильм, невзначай его заинтересовавший по телевизору.

Я продолжаю стоять, как вкопанная, лицом к окну. Но чем наша немая сцена длится, тем сильнее на меня производит впечатление этот красиво-угрюмый человек.

Он не похож на тех прожигателей жизни, которым всё легко даётся. Такой мужчина, скорее всего, свою судьбу куёт сам. И добивается всего собственными силами.

И это пугает...

Не угодить такому мужчине — страшно! Обидеть — чревато. Обманывать — опасно! И не дай бог ему перейти дорогу!

А я собираюсь сделать сразу всё!

И как теперь быть?

Идти на попятную?

Ха! Как? Если я уже здесь! С ним наедине в ванной? Если не сделать и шага — мне никогда отсюда не выбраться.

Значит, только вперёд!

Цель!

У меня благая цель: помочь сестре! И помочь моей семье!

Чего теряю?

Не девочка давно…

Поднимаю руку, закусив перед этим щёку, чтобы болью притупить волнение. Закрываю глаза, чтобы не видеть собственного падения, и стягиваю одну лямку боди.

Бельё держится на теле, как влитое, и лямки ничего не решают, но теперь хотя бы плечи обнажены, а Алексей за моей спиной вроде как начинает иначе дышать. Прерывисто, чуть громче.

Или мне только кажется и яхочучтобы так было?..

«О чём ты, Лида?! — грохочет сердце, едва не выскакивая из груди. — Просто, сделай уже это… может разика хватит?»— робкая, но сладкая мысль о быстром завершении миссии, побуждает действовать дальше.

Тянусь, чтобы расстегнуть крючки под лопатками, но позади слышу уверенные шаги... ко мне… Распахнув глаза, замираю.

Орлов без деликатности отпихивает мои руки и сам... справляется с крючками — да так, что меня бултыхает от каждого его нетерпеливого движения, будто тряпичную куклу.

Не успеваю воздуха глотнуть — боди летит на пол бесформенной грудой кружева. От этого грубого, совершенно не ласкового вмешательства тут же прикрываюсь руками, понимая что он всё равно видит мои обнажённые спину и зад.

— Ты стесняешься так, как в первый раз не стеснялась, — шершавый, низкий голос наполняет просторное помещение и вонзается в мою холодную плоть тысячами иголок. — В чём дело? — подозрительно уточняет Орлов. — Ты… прикрылась от меня? — В его словах нет ни капли участия или интереса. Чистая, неприкрытая насмешка!

От страха на горле будто невидимые тиски смыкаются — вот и молчу, чуть подрагивая не то от ужаса, не то от холода, не то от всего разом.

— Что ты тут разыгрываешь? — голос Алексея наполняется нотками злости. — С каких пор мы играем в эти игры? Или ты решила разнообразить сексуальную жизнь? — Ох, как его злой смех больно жалит.

Что происходит?

Почему он не источает любовь? Нежность? Почему так груб, надменен и циничен?

Почти издёвка! Почти плюёт!

Сестра...

Зачем он тебе?…

— Я не играю! Просто иду в душ. И тебе, вроде, предлагала, — холодно отвечаю, еле найдя для этого силы. Переборов себя, разворачиваюсь.

Больше нельзя медлить!

Больше нельзя робеть!

Пора быть Ладой!