Моя чужая война

У него была целая ночь, чтобы обдумать поведение своего противника. Он вспомнил академические годы, когда Блэк пытался поссорить их с подругой. Вспомнил, как порой ловил его взгляды на Мэри. Вспомнил его речи в публичных выступлениях, то, как в пещере он просил ее уехать отсюда и, то, как он обманул своего друга.

Перебирая все это в памяти, он понял, что Блэк отчаянно хочет, чтобы Мэри жила в безопасности. Он не знал, как к этому относиться, но уже принял это как само собой разумеющееся. И теперь его интересовало, когда это поймет его упрямая подруга Мэри.

–Итан, он снова облил меня грязью, называя безрассудной выскочкой, которой не хватает адреналина!

Девушка и сама не заметила, как заплакала при этих словах. Итан, который привык к ее слезным реакциям на слова парня, отметил в своей голове, что именно замечания Блэка всегда доводят ее до такого состояния. В то время как более едкие комментарии генерал-маршала и других его приспешников она напрочь игнорирует.

–Мэри, Мэри, Мэри. И ты хочешь сказать, что поверила в сказку, будто генерал-маршал расстроится из-за нашего проникновения и не похвалит Блэка в случае если он тебя схватит? – спрашивает он, вытирая ее слезы.

Она не отвечает и углубляется в свои мысли. Нехотя она признает, что Блэк врал на счет своих побуждений. Потому что приведи он ее к отцу, он бы даже простил сыну атомную войну. К тому же она не могла отрицать факта, что Блэк видел и Итана тоже. Но все равно не сдал. Хотя если бы он его схватил. Это означало бы конец сопротивления и войны.

–Но почему он спас меня? – после долгих раздумий спрашивают она в надежде, что ее мудрый король знает ответ и на этот вопрос.

–Может он просто захотел тебя спасти?

–Просто захотел? – изогнув бровь, переспрашивает она.

–Да. Это может казаться странным. Но он мог просто захотеть сохранить тебе жизнь. И вопрос не в том, зачем он это сделал, а в том стоит ли ему верить. А судя, потому что мы с тобой стоим и разговариваем, то думаю, стоит. Мэриэнн, я знаю на войне доверие это слишком ценная вещь, чтобы им с кем-то делиться. Но, если человек спасает тебя, поставив на кон свою жизнь, думаю, вопрос веры тут излишен.

Даймонд шел из корпусов в кабинет отца, где всего пару часов назад проходило празднование независимости. По пути к нему подбегали солдаты и сообщали о тех или иных событиях. От них он узнал, что только двоих из нападавших Воронов смогли убить. В одном из них опознали повстанца. Второго никто не знал.

Среди его подчиненных было гораздо больше потерь: четверо убитых и в пять раз больше раненных. Но их ранения были несильными, учитывая то, что враг использовал пневматическое ружье.

Дойдя до дверей нужной комнаты, он остановился в нерешительности. В голове промелькнула мысль о том, что надо было попрощаться с мамой и сестрой. Но он отогнал эту мысль, мотивируя себя тем, что в случае обвинения в измене ему лучше не пересекаться с ними. Может это станет их спасением. Собравшись с силами, он постучал в темно-коричневую дубовую дверь и вошел.

–Генерал-маршал, надеюсь, я не заставил вас ждать?

Свой непринужденный голос подбодрил его. И он решил держаться сильным и сражаться ради матери, сестры и ради Смит.

Как только он вошел на него воззрились пять пар глаз: его отца, главного министра, Виктора, Айзека и его заместителя, младшего командира части, Томаса Эндрю.

Томас Эндрю был рослым, широкоплечим шатеном с печальными черными глазами. Смуглая кожа лица была изуродована огромным шрамом на все лицо. Шрам он получил при нападении медведя. Тогда еще в тринадцатилетнем возрасте ценой своей жизни он спас младенца, которого бросили в лесу.

Этим младенец был Айзек, который воспитывался в семье Макадам. Никто не знал о его родителях. Имя ему дал министр Мэттью в честь своего отца. А фамилию он получил в честь отца Томаса Эндрю, который и спас его.

Так мальчик вырос в богатой семье и получил образование, обучаясь вместе с Даймондом и Виктором на одном курсе. Виктор всегда считал его своим родным братом. Да и он сам воспринимал семью Макадам как свою и делал все, чтобы оправдать их ожидания.

–Как прошел допрос? – сразу перешел к делу генерал-маршал.

Этот вопрос отметал все сомнения Блэка младшего и он, абстрагировавшись от ситуации с Мэри, посмотрел прямо в глаза отца. Спокойным и размеренным голосом, который отдавал уверенностью, он заговорил: